ТРИ ЦАРСТВА — МЕДНОЕ, СЕРЕБРЯНОЕ И ЗОЛОТОЕ
В те старые времена, когда мир Божий наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, жил-был царь Горох с царицею Анастасьей Прекрасной, и было у них три сы-на-царевича.
Да стряслась беда великая - утащил царицу нечистый дух. Пришел к царю старший сын и говорит:
Благослови меня, батюшка, поеду я искать матушку.
Отпустил его отец, а он поехал и пропал, три года про него ни весточки, ни слуху не было. Стал второй сын проситься у царя:
Батюшка, благослови меня в путь-доро-гу, авось мне посчастливится найти и брата, и матушку.
Царь благословил, он уехал и тоже без вести пропал - словно в воду канул.
Вот приходит к царю меньшой сын Иван-царевич:
Любезный батюшка, благослови меня в путь-дорогу, авось разыщу и братьев, и матушку.
Поезжай, сынок!
Пустился Иван-царевич в чужедальнюю сторону, ехал, ехал и приехал к синему морю, остановился на бережку и думает: «Куда же теперь путь держать?»
Вдруг прилетели на море тридцать три колпицы*, ударились оземь и превратились
* Колпица - чубатая птица, похожа на цаплю.
в красных девиц - все хороши, а одна лучше всех. Разделись они и бросились в воду.
Пока они купались, Иван-царевич подкрался, взял у той девицы, что всех краше, кушачок и спрятал за пазуху.
Вот вышли девицы на берег, стали одеваться - одного кушачка нет.
Ах, Иван-царевич, - взмолилась красавица, - отдай мой кушачок.
Скажи-ка прежде, где моя матушка?
Твоя матушка у моего отца живет - у Ворона Вороновича. Ступай вверх по морю, попадется тебе серебряная птичка, золотой хохолок: куда она полетит, туда и ты иди.
Отдал ей кушачок Иван-царевич и пошел вверх по морю. Тут он и братьев своих повстречал. Пошли они вместе берегом, увидали серебряную птичку, золотой хохолок, и побежали за ней следом. Птичка летела, летела и вдруг бросилась под плиту железную, в яму подземельную.
Ну, братцы, - говорит Иван-царевич, - благословите меня вместо отца, вместо матери, опущусь я в яму и узнаю, не там ли наша матушка.
Благословили его братья, сел он на рели-качели и полез в ту яму глубокую, а как спустился, пошел путем-дорогою.
Вот пришел он в медное царство; во дворце сидят тридцать три девицы-колпицы, вышивают полотенца хитрыми узорами.
Здравствуй, Иван-царевич! - говорит царевна медного царства. - Куда идешь, куда путь держишь?
Иду свою матушку искать.
Матушка твоя у моего отца, у Ворона Вороновича. Он хитер и мудер, по горам, по долам, по вертепам, по облакам летал! Он тебя, добра молодца, убьет! Вот тебе клубочек, ступай к моей средней сестре - что она тебе скажет. А как назад пойдешь, меня не забудь.
Иван-царевич бросил клубочек на землю и пошел вслед за ним. Приходит в серебряное царство; и там сидят тридцать три деви-цы-колпицы. Говорит царевна серебряного царства:
Доселе русского духа было видом не видать, слыхом не слыхать, а нынче русский дух сам пришел! Что, Иван-царевич, от дела пытаешь али дела пытаешь?
Ах, красная девица, ищу я свою матушку.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича. Он хитер и мудер, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам летал! Эх, царевич, ведь он тебя убьет! Вот тебе
клубочек, ступай-ка ты к меньшой моей сестре - что она тебе скажет: вперед ли идти, назад ли вернуться?
Отправился Иван-царевич в золотое царство. Видит - сидят тридцать три девицы-колпицы, полотенца вышивают. Всех краше царевна золотого царства - такая краса, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит она:
Здравствуй, Иван-царевич! Куда идешь, куда путь держишь?
Иду матушку свою искать.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича. И хитер он, и мудер, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам летал. Эх, царевич, ведь он тебя убьет! На тебе клубочек, ступай в жемчужное царство: там твоя мать живет. Увидя тебя, она возрадуется и тотчас прикажет подать тебе зелена вина. Только ты не бери, а проси, чтоб дала она тебе трехгодовалого вина, что в шкапу стоит, да горелую корку на закусочку. Не забудь еще: у моего батюшки стоят на дворе два чана воды - одна вода сильная, а другая малосильная. Ты напейся сильной воды, а чаны переставь.
Долго царевич с царевной разговаривали и так полюбили друг друга, что и расставаться им не хотелось. Да делать нечего - попрощался Иван-царевич и отправился в путь-дорогу.
Вот пришел он в жемчужное царство. Увидала его матушка, обрадовалась и крикнула:
Мамки-няньки! Подайте моему сыну зелена вина.
Я не пью простого вина, - говорит Иван-царевич, - подайте мне трехгодовалого, а на закуску горелую корочку.
А как выпил он этого вина, закусил горелою коркою, вышел на широкий двор, переставил чаны с места на место и принялся сильную воду пить.
Вдруг прилетает Ворон Воронович; был он светел, как ясный день, а увидал Ивана-царевича - и сделался мрачней темной ночи. Опустился он к чану и стал пить бессильную воду.
Тут Иван-царевич бросился ему на крылья. Взвился Ворон Воронович высоко-высоко, носил его по долам, по горам, по вертепам и облакам. Видит - крепко держится Иван-царевич, тут стал он его спрашивать:
Хочешь, Иван-царевич, казной тебя наделю?
Казны мне не надобно, дай мне посо-шок-перышко.
Нет, Иван-царевич! Больно в широкие сани сесть хочешь. - И опять понес его Ворон по горам и долам, по вертепам и облакам. Иван-царевич крепко держится; налег всей своей тяжестью и чуть не обломил ему крылья. Вскрикнул тогда Ворон Воронович:
Не ломай ты мои крылья, возьми посо-шок-перышко!
Отдал он царевичу посошок-перышко, сам сделался простым вороном и полетел на крутые горы.
А Иван-царевич пришел в жемчужное царство, забрал свою матушку и пошел в обратный путь. Видит - жемчужное царство клубочком свернулося да вслед за ним катится.
Пришел он в золотое царство, потом в серебряное, а потом и в медное, повел с собою трех прекрасных царевен, а те царства свернулись клубочками да за ними катятся. Подошел он к релям-качелям и затрубил в золотую трубу.
Братья трубу услыхали, ухватились за веревки и вытащили на белый свет красную девицу - медного царства царевну. Увидали ее и начали меж собою ссориться: один друго-му уступить ее не хочет.
Что вы бьетесь, добрые молодцы! Там есть лучше меня красная девица.
Царевичи опустили рели в яму и вытащили царевну серебряного царства. Опять стали спорить и драться.
Не ссорьтесь, добрые молодцы, - говорит царевна, - там есть и краше меня девица.
Царевичи перестали драться, вытащили царевну золотого царства. Опять было принялись ссориться, да царевна-красавица тотчас остановила их:
В яме ждет ваша матушка!
Вытащили они свою матушку и опустили ре-
ли-качели за Иваном-царевичем, подняли его до половины и обсекли веревки. Иван-царевич полетел в пропасть, крепко ушибся и долго лежал без памяти. Очнувшись, посмотрел кругом, припомнил все, что с ним сталося, достал посошок-перышко и ударил им об землю. В ту ж минуту явилось двенадцать молодцев.
Что, Иван-царевич, прикажешь?
Вынесите меня на белый свет.
Подхватили его молодцы под руки и вынесли на белый свет. Стал Иван-царевич про своих братьев расспрашивать и узнал, что они давно поженились: царевна из медного царства вышла замуж за среднего брата, царевна из серебряного царства - за старшего брата, а его нареченная невеста ни за кого
не идет. И вздумал на ней сам отец-старик жениться. Обвинил он свою жену в сговоре со злыми духами и велел отрубить ей голову; а после казни спрашивает царевну из золотого царства:
Пойдешь за меня замуж?
Тогда пойду за тебя, когда сошьешь мне башмаки без мерки.
Царь приказал найти того, кто сошьет царевне башмаки без мерки. Вот Иван-царевич нанимается к одному старичку в работники и посылает его к царю:
Ступай, дедушка, бери на себя это дело. Я сошью башмаки, только ты про меня не сказывай.
Старик пошел к царю:
Я-де готов за эту работу взяться.
Дал ему царь товару на пару башмаков, а сам спрашивает:
Да сумеешь ли ты, старичок?
Не бойся, государь, у меня сын чеботарь.
Старичок воротился домой, отдал Ивану-
царевичу товар; тот его на куски изрезал и за окно выбросил, потом клубочек золотого царства размотал и вынул готовые башмаки:
Вот, дедушка, возьми, отнеси царю.
Царь башмакам обрадовался, побежал
к царевне:
Когда же к венцу?
Она взглянула на башмачки и говорит:
Тогда за тебя пойду, когда сошьешь мне платье без мерки.
Царь опять захлопотал, собрал к себе всех мастеровых, сулит им большие деньги, только чтоб платье без мерки сшили. Узнал про то Иван-царевич и говорит старику:
Дедушка, иди к царю, возьми материю, я платье сошью.
Старик поплелся во дворец, взял атласа и бархата, воротился домой и отдал царевичу. Иван-царевич тотчас за ножницы: изрезал все на клочки и выкинул за окно, потом раскрутил клубочек золотого царства, взял оттуда самое лучшее платье и отдал старику:
Неси во дворец!
Царь радехонек:
Что, невеста моя возлюбленная, не пора ли нам к венцу ехать?
Отвечает ему царевна, поглядев на платье:
Тогда за тебя пойду замуж, когда велишь старикова сына в молоке сварить.
Царь тут же отдал приказ - и в тот же день собрали с каждого двора по ведру молока, налили большой чан и вскипятили на сильном огне.
Привели Ивана-царевича; начал он со всеми прощаться, в землю кланяться. А как бросили его в чан, он два раза нырнул да вон выскочил - таким красавцем сделался, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит тут царевна:
Посмотри-ка, царь! За кого мне замуж идти: за тебя ли, старого, или за него, доброго молодца?
Царь подумал: «Если и я в молоке искупаюсь, то таким же красавцем сделаюсь!» - бросился в чан и сварился в молоке.
А Иван-царевич обвенчался с царевной из золотого царства, и стали они жить-поживать, добра наживать.
No related posts.
Навигация по записям
Расскажи друзьям об этом:
Золото
Связь с солнцем
Присматриваясь к этому "небывалому государству" еще ближе, мы можем обнаружить, что оно имеет какую-то связь с солнцем. Так, например, в одном тексте мы находим, что герою задано добыть ветку с золотой сосны, "что растет за тридевять земель, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве" (564). Это царство находится на небе, где солнце, "убил царевич чудище и едет к алмазному дворцу, в котором жила его матушка, Настасья Золотая Коса, у 12-голового змея. Алмазный дворец, словно мельница, вертится, и с того дворца вся вселенная видна - все царства и земли, как на ладони" (129, вар.). Мыслится ли под этим вращением дворца вращение небесной сферы - на этот вопрос не так просто ответить, но что здесь, так или иначе, представляется небо, это очевидно. Еще яснее солнечный характер в других сказках. Герой, например, спасается от преследований змеихи: "Вот близко, вот нагонит! В то самое время подскакал Иван-царевич к теремам Солнцевой сестрицы и закричал: "Солнце, солнце, отвори оконце!" Солнцева сестрица отворила окно, и царевич вскочил в него вместе с конем" (93). Правда, эта сказка не имеет вариантов, но это - далеко не единственное упоминание солнца.
Это царство связано с горизонтом. "Едут-едут между небом и землей, пристали к неведомому острову" (146). И хотя это указание больше относится к пути, чем к царству, но есть и такие тексты, где положение этого царства на горизонте высказано совершенно ясно. "Стрелец-молодец сел на своего богатырского коня и поехал за тридевять земель; долго ли, коротко ли, приезжает он на край света, где красно солнышко из синя моря восходит" (169). Еще яснее эта связь с небом выражена в тех случаях, когда упоминается о громе и молнии. Лиса (кот в сапогах) говорит герою: "Есть царь Огонь и царица Грозная Маланья, у них дочь - прекрасная царевна; я ее за тебя высватаю" (164, вар.). И хотя имена еще ничего не доказывают, все же эта связь не случайна. Так, в этом царстве слышится грохот и гром. На вопрос, отчего происходит этот грохот, баба-яга говорит: "То у нас на горах стук стучит и гром гремит, что красная краса черная коса царь-девица катается" (178).
Все, сколько-нибудь связанное с тридесятым государством, может принимать золотую окраску. Что дворец золотой - это мы уже видели. Предметы, которые нужно достать из тридесятого царства, почти всегда золотые. Это - свинка-золотая щетинка, утка-золотые перышки, золоторогий олень, золотохвостый олень, золотогривый и золотохвостый конь (не типа Сивки-Бурки) и др. (182). В сказке о Жар-Птице сидит Жар-Птица в золотой клетке, конь имеет золотую узду, а сад Елены Прекрасной обнесен золотой оградой (168). В сказке о Финисте-Ясном Соколе девушка, прибыв в иное царство к своему возлюбленному, покупает себе три ночи за серебряное донце-золотое веретенце, серебряное блюдо и золотые яички и золотое пялечко с иголочкой (234).
Самой обитательнице этого царства, царевне, всегда присущ какой-нибудь золотой атрибут. Она сидит в высокой башне с золотым верхом (158). "Смотрит, а по синю морю плывет Василиса-царевна в серебряной лодочке, золотым веслом попихается" (169). У нее золотые крылушки, у служанки - серебряные (237). Она летит в золотой колеснице. "На то место налетело голубиц видимо-невидимо, весь луг прикрыли; посредине стоял золотой трон. Немного погодя - осияло и небо и землю, - летит по воздуху золотая колесница, в упряжи шесть огненных змеев; на колеснице сидит королевна Елена Премудрая - такой красы неописанной, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать" (236). Даже в тех случаях, когда царевна представлена воинственной девой, она скачет на статном коне "с копьем золотым". Если упомянуты ее волосы, они всегда золотые. Отсюда и ее имя "Елена Золотая Коса Непокрытая Краса". В абхазских сказках свет исходит даже от ее лица: "И увидел светившуюся без солнца красавицу, стоявшую на балконе… от нее, как от солнца, шел свет, даже когда не было ни солнца, ни луны" (Абхазские сказки 4).
Этот список можно было бы продолжить и заполнить им целые страницы. Золото фигурирует так часто, так ярко, в таких разнообразных формах, что можно с полным правом назвать это тридесятое царство золотым царством. Это - настолько типичная, прочная черта, что утверждение; "все, что связано с тридесятым царством, может иметь золотую окраску" может оказаться правильным и в обратном порядке: "все, что окрашено в золотой цвет, этим самым выдает свою принадлежность к иному царству". Золотая окраска есть печать иного царства. Примером этого может служить перо Жар-Птицы. Птицу подкарауливает Иван-царевич: "Сидит он час, другой и третий - вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен был: прилетела Жар-Птица". Она роняет перо: "Это перо было так чудно и светло, что ежели принесть его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множество свеч" (Аф. 168). Эта птица действительно прилетает из "другого царства", и герой отправляется ее искать. В этом случае связь совершенно ясна. Но даже в тех случаях, когда этой связи нет в прямом смысле этого слова, вопрос о ней должен быть рассмотрен и исследован. Так, например, герой добыл чудесную уточку:
"Запер хозяин свою уточку в темный сарай; ночью она снесла золотое яичко. Пошел туда мужик, увидел великий свет и, думая, что сарай горит, закричал во всю глотку: "Пожар! Пожар! Жена, хватай ведра, беги заливать!" Открыли сарай - ни дыму, на пламени, только светится золотое яичко" (196, вар.).
Что между этими двумя случаями есть какая-то связь, это очевидно. Связь же с тридесятым царством не дана, но постулируется и должна быть исследована.
Случай с золотыми яичками интересен еще другим: он показывает, что золотая окраска есть синоним огненности. То же мы видим с пером Жар-Птицы, которое светится. Зная, что тридесятое царство есть вместе с тем очень часто небесное, солнечное царство, мы легко можем заключить, что небесная окраска предметов есть выражение их солнечности. В некоторых случаях это высказано совершенно ясно. Так, в пермской сказке читаем:
""Видишь: вот в этой стороне вроде солнца огонь? - «Вижу», - говорит. - "Это не вроде солнца огонь, а это ее дом, он весь на золоте, - говорит"" (3П 1).
Сказка о том, как герой на своем пути попадает в медное, серебряное и золотое царство, по наблюдениям Н.П. Андреева, - самая распространенная сказка на русском языке, и можно предполагать ее известной. Нам кажется, что эти три царства возникли как утроение тридесятого царства. При стремлении сказки все утраивать этому стремлению несомненно подвергся и данный мотив, и этим вызвано наличие вообще трех царств, но так как тридесятое царство золотое, то предыдущие сделаны серебряным и медным. Искать здесь каких-то связей с представлениями о железном, серебряном и золотом веке, вообще с циклом гезиодовских эр - напрасный труд. Здесь не удастся также обнаружить никаких связей с представлениями о металлах. Здесь можно было бы поставить также вопрос о представлении трех царств как небесного, земного и подземного. Но и эта связь также не подтверждается материалами: медное, серебряное и золотое царства находятся не друг под другом, а одно впереди другого, обьгчно они все три находятся под землей. Но так как по сказочному канону тридесятое царство есть последний этап пути героя, после чего происходит его возвращение, а прибытие три раза невозможно (ему должны были бы предшествовать возвращение и новая отправка), то два царства стали своего рода проходными этапами, а одно - золотое - этапом прибытия. Но такой переходный этап в сказочном каноне уже имеется. Это - избушка яги. И вот, мы стоим перед любопытным явлением ассимиляции трех царств с избушкой яги. Действительно: если просмотреть многочисленные случаи этих трех царств, то некоторые элементы в них всегда идут от тридесятого царства и царевны, а другие - от яги. Кроме названий эти три царства ничего специфического в себе не имеют. Возьмем Аф. 128. вар. Иван приходит в медное царство. Там его встречает "девица, прекрасная из себя". Это во всяком случае не яга. Следует выспрашивание и упрек: "не накормила, не напоила, да стала вести спрашивать". Этот элемент явно от бабы-яги. Затем девица дарит ему перстень, т. е. выступает как дарительница. Однако предмет ее подарка - перстень - есть завуалированное обручение. Но обручается герой только с третьей девицей из золотого царства, - которая, следовательно, и функционально есть царевна. Подобно этому случаю могут быть проанализированы и остальные варианты, и это даст право утверждать, что эти три царства есть внутрисказочное образование. Не удалось найти никаких материалов, указывающих на связь этого мотива с первобытным мышлением или первобытными обрядами.
4. Три царства
Сказка о том, как герой на своем пути попадает в медное, серебряное и золотое царство, по наблюдениям Н.П. Андреева, - самая распространенная сказка на русском языке, и можно предполагать ее известной. Нам кажется, что эти три царства возникли как утроение тридесятого царства. При стремлении сказки все утраивать этому стремлению несомненно подвергся и данный мотив, и этим вызвано наличие вообще трех царств, но так как тридесятое царство золотое, то предыдущие сделаны серебряным и медным. Искать здесь каких-то связей с представлениями о железном, серебряном и золотом веке, вообще с циклом гезиодовских эр - напрасный труд. Здесь не удастся также обнаружить никаких связей с представлениями о металлах. Здесь можно было бы поставить также вопрос о представлении трех царств как небесного, земного и подземного. Но и эта связь также не подтверждается материалами: медное, серебряное и золотое царства находятся не друг под другом, а одно впереди другого, обьгчно они все три находятся под землей. Но так как по сказочному канону тридесятое царство есть последний этап пути героя, после чего происходит его возвращение, а прибытие три раза невозможно (ему должны были бы предшествовать возвращение и новая отправка), то два царства стали своего рода проходными этапами, а одно - золотое - этапом прибытия. Но такой переходный этап в сказочном каноне уже имеется. Это - избушка яги. И вот, мы стоим перед любопытным явлением ассимиляции трех царств с избушкой яги. Действительно: если просмотреть многочисленные случаи этих трех царств, то некоторые элементы в них всегда идут от тридесятого царства и царевны, а другие - от яги. Кроме названий эти три царства ничего специфического в себе не имеют. Возьмем Аф. 128. вар. Иван приходит в медное царство. Там его встречает "девица, прекрасная из себя". Это во всяком случае не яга. Следует выспрашивание и упрек: "не накормила, не напоила, да стала вести спрашивать". Этот элемент явно от бабы-яги. Затем девица дарит ему перстень, т. е. выступает как дарительница. Однако предмет ее подарка - перстень - есть завуалированное обручение. Но обручается герой только с третьей девицей из золотого царства, - которая, следовательно, и функционально есть царевна. Подобно этому случаю могут быть проанализированы и остальные варианты, и это даст право утверждать, что эти три царства есть внутрисказочное образование. Не удалось найти никаких материалов, указывающих на связь этого мотива с первобытным мышлением или первобытными обрядами.
Из книги Исторические корни Волшебной сказки автора Пропп Владимир4. Три царства Сказка о том, как герой на своем пути попадает в медное, серебряное и золотое царство, по наблюдениям Н.П. Андреева, - самая распространенная сказка на русском языке, и можно предполагать ее известной. Нам кажется, что эти три царства возникли как утроение
Из книги Универсальная хрестоматия. 3 класс автора Коллектив авторов5. Териоморфизм тридесятого царства Но наше изучение тридесятого царства еще Далеко не кончено. Есть еще одна черта: то царство иногда представлено царством не людей, а царством животных.Правда, эти указания встречаются не так часто, эти представления находятся
Из книги Универсальная хрестоматия. 4 класс автора Коллектив авторовПодземные царства В то давнее время, когда мир был наполнен лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох с царицей Анастасьей Прекрасной; у них было три
Из книги автораНаши царства Владенья наши царственно-богаты, Их красоты не рассказать стиху: В них ручейки, деревья, поле, скаты И вишни прошлогодние во мху. Мы обе – феи, добрые соседки, Владенья наши делит тёмный лес. Лежим в траве и смотрим, как сквозь ветки Белеет облачко в выси
| ← Купеческая дочь и служанка | Народные русские сказки Три царства - медное, серебряное и золотое : № 128-130 | Фролка-сидень → |
128
Б ывало да живало - жили-были старик да старушка; у них было три сына: первый - Егорушко Залёт, второй - Миша Косолапый, третий - Ивашко Запечник. Вот вздумали отец и мать их женить; послали большого сына присматривать невесту, и он шёл да шёл - много времени; где ни посмотрит на девок, не может прибрать себе невесты, всё не глянутся . Потом встретил на дороге змея о трёх головах и испугался, а змей говорит ему:
Куда, добрый человек, направился?
Егорушко говорит:
Пошёл свататься, да не могу невесты приискать.
Змей говорит:
Пойдём со мной; я поведу тебя, можешь ли достать невесту?
Вот шли да шли, дошли до большого камня. Змей говорит:
Отвороти камень; там чего желаешь, то и получишь.
Егорушко старался отворотить, но ничего не мог сделать. Змей сказал ему:
Дак нет же тебе невесты!
И Егорушко воротился домой, сказал отцу и матери обо всём. Отец и мать опять думали-подумали, как жить да быть, послали среднего сына, Мишу Косолапого. С тем то же самое случилось. Вот старик и старушка думали-подумали, не знают, что делать: если послать Ивашка Запечного, тому ничего не сделать!
А Ивашко Запечный стал сам проситься посмотреть змея; отец и мать сперва не пускали его, но после пустили. И Ивашко тоже шёл да шёл, и встретил змея о трёх головах. Спросил его змей:
Куда направился, добрый человек?
Он сказал:
Братья хотели жениться, да не смогли достать невесту; а теперь мне черёд выпал.
Пожалуй, пойдём, я покажу; сможешь ли ты достать невесту?
Вот пошли змей с Ивашком, дошли до того же камня, и змей приказал камень отворотить с места. Ивашко хватил его, и камень как не бывал - с места слетел; тут оказалась дыра в землю, и близ неё утверждены ремни. Вот змей и говорит:
Ивашко садись на ремни; я тебя спущу, и ты там пойдёшь и дойдёшь до трёх царств, а в каждом царстве увидишь по девице.
Ивашко спустился и пошёл; шёл да шёл, и дошёл до медного царства; тут зашёл и увидел девицу, прекрасную из себя. Девица говорит:
Добро пожаловать, небывалый гость! Приходи и садись, где место просто видишь; да скажись, откуда идёшь и куда?
Ах, девица красная! - сказал Ивашко. - Не накормила, не напоила, да стала вести спрашивать.
Вот девица собрала на стол всякого кушанья и напитков; Ивашко выпил и поел и стал рассказывать, что иду-де искать себе невесты: - если милость твоя будет - прошу выйтить за меня.
Нет, добрый человек, - сказала девица, - ступай ты вперёд, дойдёшь до серебряного царства: там есть девица ещё прекраснее меня! - и подарила ему серебряный перстень.
Вот добрый молодец поблагодарил девицу за хлеб за соль, распростился и пошёл; шёл да шёл, и дошёл до серебряного царства; зашёл сюда и увидел: сидит девица прекраснее первой. Помолился он богу и бил челом:
Здорово, красная девица!
Она отвечала:
Добро пожаловать, прохожий молодец! Садись да хвастай: чей, да откуль, и какими делами сюда зашёл?
Ах, прекрасная девица! - сказал Ивашко. - Не напоила, не накормила, да стала вести спрашивать.
Вот собрала девица стол, принесла всякого кушанья и напитков; тогда Ивашко попил, поел, сколько хотел, и начал рассказывать, что он пошёл искать невесты, и просил её замуж за себя. Она сказала ему:
Ступай вперёд, там есть ещё золотое царство, и в том царстве есть ещё прекраснее меня девица, - и подарила ему золотой перстень.
Ивашко распростился и пошёл вперёд, шёл да шёл, и дошёл до золотого царства, зашёл и увидел девицу прекраснее всех. Вот он богу помолился и, как следует, поздоровался с девицей. Девица стала спрашивать его: откуда и куда идёт?
Ах, красная девица! - сказал он. - Не напоила, не накормила, да стала вести спрашивать.
Вот она собрала на стол всякого кушанья и напитков, чего лучше требовать нельзя. Ивашко Запечник угостился всем хорошо и стал рассказывать:
Иду я, себе невесту ищу; если ты желаешь за меня замуж, то пойдём со мною.
Девица согласилась и подарила ему золотой клубок, и пошли они вместе.
Шли да шли, и дошли до серебряного царства - тут взяли с собой девицу; опять шли да шли, и дошли до медного царства - и тут взяли девицу, и все пошли до дыры, из которой надобно вылезать, и ремни тут висят; а старшие братья уже стоят у дыры, хотят лезть туда же искать Ивашку.
Вот Ивашко посадил на ремни девицу из медного царства и затряс за ремень; братья потащили и вытащили девицу, а ремни опять опустили. Ивашко посадил девицу из серебряного царства, и ту вытащили, а ремни опять опустили; потом посадил он девицу из золотого царства, и ту вытащили, а ремни опустили. Тогда и сам Ивашко сел: братья потащили и его, тащили-тащили, да как увидели, что это - Ивашко, подумали:
Пожалуй, вытащим его, дак он не даст ни одной девицы! - и обрезали ремни; Ивашко упал вниз.
Вот, делать нечего, поплакал он, поплакал и пошёл вперёд; шёл да шёл, и увидел: сидит на пне старик - сам с четверть, а борода с локоть - и рассказал ему всё, как и что с ним случилось. Старик научил его идти дальше:
Дойдёшь до избушки, а в избушке лежит длинный мужчина из угла в угол, и ты спроси у него, как выйти на Русь.
Вот Ивашко шёл да шёл, и дошёл до избушки, зашёл туда и сказал:
Сильный Идолище! Не погуби меня: скажи, как на Русь попасть?
Фу-фу! - проговорил Идолище. - Русскую коску никто не звал, сама пришла. Ну, пойди же ты за тридцать озёр; там стоит на куриной ножке избушка, а в избушке живёт яга-баба; у ней есть орёл-птица, и она тебя вынесет.
Вот добрый молодец шёл да шёл, и дошёл до избушки; зашёл в избушку, яга-баба закричала:
Фу, фу, фу! Русская коска, зачем сюда пришла?
Тогда Ивашко сказал:
А вот, бабушка, пришёл я по приказу сильного Идолища попросить у тебя могучей птицы орла, чтобы она вытащила меня на Русь.
Иди же ты, - сказала яга-баба, - в садок; у дверей стоит караул, и ты возьми у него ключи и ступай за семь дверей; как будешь отпирать последние двери - тогда орёл встрепенётся крыльями, и если ты его не испугаешься, то сядь на него и лети; только возьми с собою говядины, и когда он станет оглядываться, ты давай ему по куску мяса.
Ивашко сделал всё по приказанью ягой-бабки, сел на орла и полетел; летел-летел, орёл оглянулся - Ивашко дал ему кусок мяса; летел-летел и часто давал орлу мяса, уж скормил всё, а ещё лететь не близко. Орёл оглянулся, а мяса нет; вот орёл выхватил у Ивашка из холки кусок мяса, съел и вытащил его в ту же дыру на Русь. Когда сошёл Ивашко с орла, орёл выхаркнул кусок мяса и велел ему приложить к холке. Ивашко приложил, и холка заросла. Пришёл Ивашко домой, взял у братьев девицу из золотого царства, и стали они жить да быть, и теперь живут. Я там был, пиво пил; пиво-то по усу текло, да в рот не попало.
129
В некотором царстве, в некотором государстве был-жил царь Бел Белянин; у него была жена Настасья золотая коса и три сына: Петр-царевич, Василий-царевич и Иван-царевич. Пошла царица с своими мамушками и нянюшками прогуляться по́ саду. Вдруг поднялся сильный вихрь - что и боже мой! схватил царицу и унёс неведомо куда. Царь запечалился-закручинился и не ведает, как ему быть. Подросли царевичи он и говорит им:
Дети мои любезные! Кто из вас поедет - мать свою отыщет?
Собрались два старшие сына и поехали; а за ними и младший стал у отца проситься.
Нет, - говорит царь, - ты, сынок, не езди! Не покидай меня одного, старика.
Позволь, батюшка! Страх как хочется по белу свету постранствовать да матушку отыскать.
Царь отговаривал, отговаривал, не мог отговорить: - Ну, делать нечего, ступай; бог с тобой!
Иван-царевич оседлал своего доброго коня и пустился в дорогу. Ехал-ехал, долго ли, коротко ли; скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; приезжает к лесу. В том лесу богатейший дворец стоит. Иван-царевич въехал на широкий двор, увидал старика и говорит:
Много лет здравствовать, старичок!
Милости просим! Кто таков, добрый мо́лодец?
Я - Иван-царевич, сын царя Бела Белянина и царицы Настасьи золотой косы.
Ах, племянник родной! Куда тебя бог несёт?
Да так и так, - говорит, - еду отыскивать свою матушку. Не можешь ли ты сказать, дядюшка, где найти её?
Нет, племянник, не знаю. Чем могу, тем и послужу тебе; вот тебе шарик, брось его перед собою; он покатится и приведёт тебя к крутым, высоким горам. В тех горах есть пещера, войди в неё, возьми железные когти, надень на руки и на ноги и полезай на горы; авось там найдёшь свою мать Настасью золотую косу.
Вот хорошо. Иван-царевич попрощался с дядею и пустил перед собою шарик; шарик катится, катится, а он за ним едет. Долго ли, коротко ли - видит: братья его Петр-царевич и Василий-царевич стоят в чистом поле лагерем и множество войска с ними. Братья его встренули:
Ба! Куда ты, Иван-царевич?
Да что, - говорит, - соскучился дома и задумал ехать отыскивать матушку. Отпустите войско домой да поедемте вместе.
Они так и сделали; отпустили войско и поехали втроём за шариком. Издали ещё завидели горы - такие крутые, высокие, что и боже мой! верхушками в небо упёрлись. Шарик прямо к пещере прикатился; Иван-царевич слез с коня и говорит братьям:
Вот вам, братцы, мой добрый конь; я пойду на горы матушку отыскивать, а вы здесь оставайтеся; дожидайтесь меня ровно три месяца, а не буду через три месяца - и ждать нечего!
Братья думают: «Как на эти горы влезать, да тут и голову поломать!»
Ну, - говорят, - ступай с богом, а мы здесь подождём.
Иван-царевич подошёл к пещере, видит - дверь железная, толкнул со всего размаху - дверь отворилася; вошёл туда - железные когти ему на руки и на ноги сами наделися. Начал на горы взбираться, лез, лез, целый месяц трудился, насилу наверх взобрался.
Ну, - говорит, - слава богу!
Отдохнул немного и пошёл по горам; шёл-шёл, шёл-шёл, смотрит - медный дворец стоит, у ворот страшные змеи на медных цепях прикованы, так и кишат! А подле колодезь, у колодезя медный корец на медной цепочке висит. Иван-царевич взял почерпнул корцом воды, напоил змей; они присмирели, прилегли, он и прошёл во дворец.
Выскакивает к нему медного царства царица:
Кто таков, добрый мо́лодец?
Я Иван-царевич.
Что, - спрашивает, - своей охотой али неволей зашёл сюда, Иван-царевич?
Своей охотой; ищу мать свою Настасью золотую косу. Какой-то Вихрь её из саду похитил. Не знаешь ли, где она?
Нет, не знаю; а вот недалеко отсюда живёт моя середняя сестра, серебряного царства царица; может, она тебе скажет.
Дала ему медный шарик и медное колечко.
Шарик, - говорит, - доведёт тебя до середней сестры, а в этом колечке всё медное царство состоит. Когда победишь Вихря, который и меня здесь держит и летает ко мне чрез каждые три месяца, то не забудь меня бедной - освободи отсюда и возьми с собою на вольный свет.
Хорошо, - отвечал Иван-царевич, взял бросил медный шарик - шарик покатился, а царевич за ним пошёл.
Приходит в серебряное царство и видит дворец лучше прежнего - весь серебряный; у ворот страшные змеи на серебряных цепях прикованы, а подле колодезь с серебряным корцом. Иван-царевич почерпнул воды, напоил змей - они улеглись и пропустили его во дворец. Выходит царица серебряного царства:
Уж скоро три года, - говорит, - как держит меня здесь могучий Вихрь; я русского духу слыхом не слыхала, видом не видала, а теперь русский дух воочью совершается. Кто таков, добрый мо́лодец?
Я Иван-царевич.
Как же ты сюда попал - своею охотою али неволею?
Своею охотою, ищу свою матушку; пошла она в зелёном саду погулять, как поднялся Вихрь и умчал её неведомо куда. Не знаешь ли, где найти её?
Нет, не знаю; а живёт здесь недалечко старшая сестра моя, золотого царства царица, Елена Прекрасная; может, она тебе скажет. Вот тебе серебряный шарик, покати его перед собою и ступай за ним следом; он тебя доведёт до золотого царства. Да смотри, как убьёшь Вихря - не забудь меня бедной; вызволь отсюда и возьми с собою на вольный свет; держит меня Вихрь в заключении и летает ко мне через каждые два месяца.
Тут подала ему серебряное колечко:
В этом колечке всё серебряное царство состоит!
Иван-царевич покатил шарик: куда шарик покатился, туда и он направился.
Долго ли, коротко ли, увидал - золотой дворец стоит, как жар горит; у ворот кишат страшные змеи - на золотых цепях прикованы, а возле колодезь, у колодезя золотой корец на золотой цепочке висит. Иван-царевич почерпнул корцом воды и напоил змей; они улеглись, присмирели. Входит царевич во дворец; встречает его Елена Прекрасная:
Кто таков, добрый мо́лодец?
Я Иван-царевич.
Как же ты сюда зашёл - своей ли охотою али неволею?
Зашёл я охотою; ищу свою матушку Настасью золотую косу. Не ведаешь ли, где найти её?
Как не ведать! Она живёт недалеко отсюдова, и летает к ней Вихрь раз в неделю, а ко мне раз в месяц. Вот тебе золотой шарик, покати перед собою и ступай за ним следом - он доведёт тебя куда надобно; да вот ещё возьми золотое колечко - в этом колечке всё золотое царство состоит! Смотри же, царевич: как победишь ты Вихря, не забудь меня бедной, возьми с собой на вольный свет.
Хорошо, - говорит, - возьму!
Иван-царевич покатил шарик и пошёл за ним: шёл-шёл, и приходит к такому дворцу, что и господи боже мой! - так и горит в бриллиантах и самоцветных каменьях. У ворот шипят шестиглавые змеи; Иван-царевич напоил их, змеи присмирели и пропустили его во дворец. Проходит царевич большими покоями и в самом дальнем находит свою матушку: сидит она на высоком троне, в царские наряды убрана, драгоценной короной увенчана. Глянула на гостя и вскрикнула:
Ах, боже мой! Ты ли, сын мой возлюбленный? Как сюда попал?
Так и так, - говорит, - за тобой пришёл.
Ну, сынок, трудно тебе будет! Ведь здесь на горах царствует злой, могучий Вихрь, и все духи ему повинуются; он-то и меня унёс. Тебе с ним бороться надо! Пойдём поскорей в погреб.
Вот сошли они в погреб. Там стоят две кади с водою: одна на правой руке, другая на левой. Говорит царица Настасья золотая коса:
Испей-ка водицы, что направо стоит.
Иван-царевич испил.
Ну что, сколько в тебе силы?
Да так силён, что весь дворец одной рукой поверну.
А ну, испей ещё.
Царевич ещё испил.
Сколько теперь в тебе силы?
Теперь захочу - весь свет поворочу.
Ох, уж это дюже много! Переставь-ка эти кади с места на место: ту, что стоит направо, отнеси на левую руку, а ту, что налево, отнеси на правую руку.
Иван-царевич взял кади и переставил с места на место.
Вот видишь ли, любезный сын: в одной кади - сильная вода, в другой - бессильная; кто первой напьётся - будет сильномогучим богатырем, а кто второй изопьёт - совсем ослабеет. Вихрь пьёт всегда сильную воду и становит её по правую сторону; так надо его обмануть, а то с ним никак не сладить!
Воротились во дворец.
Скоро Вихрь прилетит, - говорит царица Ивану-царевичу. - Садись ко мне под порфиру , чтоб он тебя не увидел. А как Вихрь прилетит да кинется меня обнимать-целовать, ты и схвати его за палицу. Он высоко-высоко поднимется будет носить тебя и над морями и над пропастями, ты смотри не выпущай из рук палицы. Вихрь уморится, захочет испить сильной воды, спустится в погреб и бросится к кади, что на правой руке поставлена, а ты пей из кади на левой руке. Тут он совсем обессилеет, ты выхвати у него меч и одним ударом отруби его голову. Как срубишь ему голову, тотчас сзади тебя кричать будут: «Руби ещё, руби ещё!» А ты, сынок, не руби, а в ответ скажи: «Богатырская рука два раза не бьёт, а все с одного разу!»
Только Иван-царевич успел под порфиру укрыться, как вдруг на дворе потемнело, все кругом затряслось; налетел Вихрь, ударился о землю, сделался добрым молодцем и входит во дворец; в руках у него боевая палица.
Фу-фу-фу! Что у тебя русским духом пахнет? Аль кто в гостях был?
Отвечает царица:
Не знаю, отчего тебе так сдаётся.
Вихрь бросился её обнимать-целовать, а Иван-царевич тотчас за палицу.
Я тебя съем! - закричал на него Вихрь.
Ну, бабка надвое сказала: либо съешь, либо нет!
Вихрь рванулся - в окно да в поднебесье; уж он носил, носил Ивана-царевича - и над горами:
Хошь, - говорит, - зашибу? - и над морями: - Хошь, - грозит, - утоплю?
Только нет, царевич не выпускает из рук палицы.
Весь свет Вихрь вылетал, уморился и начал спускаться; спустился прямо-таки в погреб, подбежал к той кади, что на правой руке стояла, и давай пить бессильную воду, а Иван-царевич кинулся налево, напился сильной воды и сделался первым могучим богатырем во всём свете. Видит он, что Вихрь совсем ослабел, выхватил у него острый меч да разом и отсёк ему голову. Закричали позади голоса́:
Руби ещё, руби ещё, а то оживёт.
Нет, - отвечает царевич, - богатырская рука два раза не бьёт, а всё с одного разу кончает!
Сейчас разложил огонь, сжёг и тело и голову и пепел по ветру развеял. Мать Ивана-царевича радая такая!
Ну, - говорит, - сын мой возлюбленный, повеселимся, покушаем, да как бы нам домой поскорей; а то здесь скучно, никого из людей нету.
Да кто же здесь прислуживает?
А вот увидишь.
Только задумали они кушать, сейчас стол сам накрывается, разные яства и вина сами на стол являются; царица с царевичем обедают, а невидимая музыка им чудные песни наигрывает. Наелись-напились они, отдохнули; говорит Иван-царевич:
Пойдём, матушка, пора! Ведь нас под горами братья дожидаются. Да дорогою надобно трёх цариц избавить, что здесь у Вихря жили.
Забрали всё, что нужно, и отправились в путь-дорогу; сначала зашли за царицей золотого царства, потом за царицей серебряного, а там и за царицей медного царства; взяли их с собою, захватили полотна и всякой всячины и в скором времени пришли к тому месту, где надо с гор спускаться. Иван-царевич спустил на полотне сперва мать, потом Елену Прекрасную и двух сестер её. Братья стоят внизу - дожидаются, а сами думают:
Оставим Ивана-царевича наверху, а мать да цариц повезём к отцу и скажем, что мы их отыскали.
Елену Прекрасную я за себя возьму, - говорит Пётр-царевич - царицу серебряного царства возьмёшь ты, Василий-царевич; а царицу медного государства отдадим хоть за генерала.
Вот как надо было Ивану-царевичу с гор спускаться, старшие братья взялись за поло́тна, рванули и совсем оторвали. Иван-царевич на горах остался. Что делать? Заплакал горько и пошёл назад; ходил, ходил и по медному царству, и по серебряному, и по золотому - нет ни души. Приходит в бриллиантовое царство - тоже нет никого. Ну, что один? Скука смертная! Глядь - на окне лежит дудочка. Взял её в руки.
Дай, - говорит, - поиграю от скуки.
Только свистнул - выскакивают хромой да кривой:
Что угодно, Иван-царевич?
Есть хочу.
Тотчас откуда ни возьмись - стол накрыт, на столе и вина и кушанья самые первые. Иван-царевич покушал и думает:
Теперь отдохнуть бы не худо.
Свистнул в дудочку, явились хромой да кривой:
Что угодно, Иван-царевич?
Да чтобы постель была готова.
Не успел выговорить, а уж постель постлана - что ни есть лучшая.
Вот он лёг, выспался славно и опять свистнул в дудочку. - Что угодно? - спрашивают его хромой да кривой.
Так, стало быть, всё можно? - спрашивает царевич.
Всё можно, Иван-царевич! Кто в эту дудочку свистнет, мы для того всё сделаем. Как прежде Вихрю служили, так теперь тебе служить рады; только надобно, чтоб эта дудочка завсегда при тебе была.
Хорошо же, - говорит Иван-царевич, - чтоб я сейчас стал в моём государстве!
Только сказал, и в ту ж минуту очутился в своём государстве посеред базара. Вот ходит по базару; идёт навстречу башмачник - такой весельчак! Царевич спрашивает:
Куда, мужичок, идёшь?
Да несу черевики продавать; я башмачник.
Возьми меня к себе в подмастерья.
Разве ты умеешь черевики шить?
Да всё, что угодно, умею; не то черевики, и платье сошью.
Ну, пойдём!
Пришли они домой; башмачник и говорит:
Ну-ка, смастери! Вот тебе товар самый первый; посмотрю, как ты умеешь.
Иван-царевич пошёл в свою комнатку, вынул дудочку, свистнул - явились хромой да кривой:
Что угодно, Иван-царевич?
Чтобы к завтрему башмаки были готовы.
О, это службишка, не служба!
Вот и товар!
Что это за товар? Дрянь - и только! Надо за окно выкинуть.
Назавтра царевич просыпается, на столе башмаки стоят прекрасные, самые первые. Встал и хозяин:
Что, молоде́ц, пошил башмаки?
А ну, покажь!
Взглянул на башмаки и ахнул: «Вот так мастера добыл себе! Не мастер, а чудо!» Взял эти башмаки и понёс на базар продавать.
В эту самую пору готовились у царя три свадьбы: Пётр-царевич сбирался жениться на Елене Прекрасной, Василий-царевич - на царице серебряного царства, а царицу медного царства отдавали за генерала. Стали закупать к тем свадьбам наряды; для Елены Прекрасной понадобились черевики. У нашего башмачника объявились черевики лучше всех; привели его во дворец. Елена Прекрасная как глянула:
Что это? - говорит. - Только на горах могут такие башмаки делать.
Заплатила башмачнику дорого и приказывает:
Сделай мне без мерки другую пару черевик, чтоб были на диво сшиты, драгоценными каменьями убраны, бриллиантами усажены. Да чтоб к завтрему поспели, а не то - на виселицу!
Взял башмачник деньги и драгоценные каменья; идёт домой - такой пасмурный.
Беда! - говорит. - Что теперь делать? Где такие башмаки пошить к завтрему, да ещё без мерки? Видно, повесят меня завтра! Дай хоть напоследки погуляю с горя с своими друзьями.
Зашёл в трактир; дру́гов-то у него много было, вот они и спрашивают:
Что ты, брат, пасмурен?
Ах, други любезные, ведь завтра повесят меня!
За что так?
Башмачник рассказал своё горе: «Где уж тут о работе думать? Лучше погуляем напоследки». Вот пили-пили, гуляли-гуляли, башмачник уж качается.
Ну, - говорит, - возьму домой бочонок вина да лягу спать. А завтра, как только придут за мной вешать, сейчас полведра выдую; пускай уж без памяти меня вешают.
Приходит домой.
Ну, окаянный, - говорит Ивану-царевичу, - вот что твои черевики наделали… так и так… поутру, как придут за мной, сейчас меня разбуди.
Ночью Иван-царевич вынул дудочку, свистнул - явились хромой да кривой:
Что угодно, Иван-царевич?
Чтоб такие-то башмаки были готовы.
Слушаем!
Иван-царевич лёг спать; поутру просыпается - башмаки на столе стоят, как жар горят. Идёт он будить хозяина:
Хозяин! Вставать пора.
Что, али за мной пришли? Давай скорее бочонок с вином, вот кружка - наливай; пусть уж пьяного вешают.
Да башмаки-то готовы.
Как готовы? Где они? - Побежал хозяин, глянул: - Ах, когда ж это мы с тобой делали?
Да ночью, неужто, хозяин, не помнишь, как мы кроили да шили?
Совсем заспал, брат; чуть-чуть помню!
Взял он башмаки, обернул, бежит во дворец. Елена Прекрасная увидала башмаки и догадалась:
Верно, это Ивану-царевичу ду́хи делают.
Как это ты сделал? - спрашивает она у башмачника.
Да я, - говорит, - всё умею делать!
Коли так, сделай мне платье подвенечное, чтоб было оно золотом вышито, бриллиантами да драгоценными камнями усеяно. Да чтоб заутра было готово, а не то - голову долой!
Идёт башмачник опять пасмурный, а други давно его дожидают:
Да что, - говорит, - одно окаянство! Вот проявилась переводчица роду христианского, велела к завтрему платье сшить с золотом, с каменьями. А я какой портной! Уж верно завтра с меня голову снимут.
Э, брат, утро вечера мудренее: пойдём погуляем.
Пошли в трактир, пьют-гуляют. Башмачник опять нализался, притащил домой целый бочонок вина и говорит Ивану-царевичу:
Ну, малый, завтра, как разбудишь, так целое ведро и выдую; пусть пьяному рубят голову! А этакого платья мне и в жизнь не сделать.
Хозяин лёг спать, захрапел, а Иван-царевич свистнул в дудочку - явились хромой да кривой:
Что угодно, царевич?
Да чтоб к завтрему платье было готово - точно такое, как Елена Прекрасная у Вихря носила.
Слушаем! Будет готово.
Чем свет проснулся Иван-царевич, а платье на столе лежит, как жар горит - так всю комнату и осветило. Вот он будит хозяина, тот продрал глаза:
Что, аль за мной пришли - голову рубить? Давай поскорей вино!
Да ведь платье готово…
Ой ли! Когда ж мы сшить успели?
Да ночью, разве не помнишь? Ты сам и кроил.
Ах, брат, чуть-чуть припоминаю; как во сне вижу.
Взял башмачник платье, бежит во дворец.
Вот Елена Прекрасная дала ему много денег и приказывает:
Смотри, чтоб завтра к рассвету на седьмой версте на́ море стояло царство золотое и чтоб оттуда до нашего дворца сделан был мост золотой, тот мост устлан дорогим бархатом, а около перил по обеим сторонам росли бы деревья чудные и певчие б птицы разными голосами воспевали. Не сделаешь к завтраму - велю четверить тебя!
Пошёл башмачник от Елены Прекрасной и голову повесил. Встречают его други:
Что, брат?
Да что! Пропал я, завтра четверить меня. Такую службу задала, что никакой чёрт не сделает.
Э, полно! Утро вечера мудренее; пойдём в трактир.
И то пойдёмте! Напоследях надо хоть повеселиться.
Вот они пили-пили; башмачник до того к вечеру напился, что домой под руки привели.
Прощай, малый! - говорит он Ивану-царевичу. - Завтра казнят меня.
Али новая служба задана?
Да, вот так и так!
Лёг и захрапел; а Иван-царевич тотчас в свою комнату, свистнул в дудочку - явились хромой да кривой:
Что угодно, Иван-царевич?
Можете ль сослужить мне вот этакую службу…
Да, Иван-царевич, это служба! Ну, да делать нечего - к утру всё готово будет.
Назавтра чуть светать стало, Иван-царевич проснулся, смотрит в окно - батюшки светы! Всё как есть сделано: золотой дворец словно жар горит. Будит он хозяина; тот вскочил:
Что? Аль за мной пришли? Давай вина поскорей! Пусть казнят пьяного.
Да ведь дворец готов.
Глянул башмачник в окно и ахнул от удивления:
Как это сделалось?
Да разве не помнишь, как мы с тобой мастерили?
Ах, видно, я заспался; чуть-чуть помню!
Побежали они в золотой дворец - там богатство невиданное и неслыханное. Говорит Иван-царевич:
Вот тебе, хозяин, крылышко; поди, обметай на мосту перила, а коли придут да спросят: кто такой во дворце живёт? - ты ничего не говори, только отдай эту записочку.
Вот хорошо, пошёл башмачник и стал обметать на мосту перила. Утром проснулась Елена Прекрасная, увидала золотой дворец и сейчас побежала к царю:
Поглядите, ваше величество, что у нас делается; на́ море золотой дворец выстроен, от того дворца мост на семь вёрст тянется, а вокруг моста чудные деревья растут, и певчие птицы разными голосами поют.
Царь сейчас посылает спрашивать:
Что бы это значило? Уж не богатырь ли какой под его государство подступил?
Приходят посланные к башмачнику, стали его расспрашивать; он говорит:
Я не знаю, а есть у меня записка к вашему царю.
В этой записке Иван-царевич рассказал отцу всё, как было: как он мать освободил, Елену Прекрасную добыл и как его старшие братья обманули. Вместе с запискою посылает Иван-царевич золотые кареты и просит приехать к нему царя с царицею, Елену Прекрасную с её сестрами; а братья пусть назади в простых дровнях будут привезены.
Все тотчас собрались и поехали; Иван-царевич встретил их с радостью. Царь хотел было старших сынов расказнить за их неправду, да Иван-царевич отца упросил, и вышло им прощение. Тут начался пир горой; Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, за Петра-царевича отдал царицу серебряного государства, за Василья-царевича отдал царицу медного государства, а башмачника в генералы произвёл. На том пиру и я был, мёд-вино пил, по усам текло, в рот не попало.
130
В то давнее время, когда мир божий наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох с царицею Анастасьей Прекрасною; у них было три сына-царевича. Сотряслась беда немалая - утащил царицу нечистый дух. Говорит царю большой сын:
Батюшка, благослови меня, поеду отыскивать матушку.
Поехал и пропал, три года про него ни вести, ни слуху не было. Стал второй сын проситься:
Батюшка, благослови меня в путь-дорогу; авось мне посчастливится найти и брата и матушку.
Царь благословил; он поехал и тоже без вести пропал - словно в воду канул.
Приходит к царю меньшой сын Иван-царевич:
Любезный батюшка, благослови меня в путь-дорогу; авось разыщу и братьев и матушку.
Поезжай, сынок!
Иван-царевич пустился в чужедальнюю сторону; ехал-ехал и приехал к синю морю, остановился на бережку и думает: «Куда теперь путь держать?» Вдруг прилетели на́ море тридцать три колпицы , ударились оземь и стали красные девицы - все хороши, а одна лучше всех; разделись и бросились в воду.
Много ли, мало ли они купались - Иван-царевич подкрался, взял у той девицы, что всех краше, кушачок и спрятал за пазуху. Искупались девицы, вышли на́ берег, начали одеваться - одного кушачка нет.
Ах, Иван-царевич, - говорит красавица, - отдай мой кушачок.
Скажи прежде, где моя матушка?
Твоя матушка у моего отца живёт - у Ворона Вороновича. Ступай вверх по́ морю, попадётся тебе серебряная птичка золотой хохолок: куда она полетит, туда и ты иди.
Иван-царевич отдал ей кушачок и пошёл вверх по́ морю; тут повстречал своих братьев, поздоровался с ними и взял с собою.
Идут они вместе берегом, увидали серебряную птичку золотой хохолок и побежали за ней следом. Птичка летела, летела и бросилась под плиту железную, в яму подземельную.
Ну, братцы, - говорит Иван-царевич, - благословите меня вместо отца, вместо матери; опущусь я в эту яму и узнаю, какова земля иноверная, не там ли наша матушка.
Братья его благословили, он сел на рели , полез в ту яму глубокую и спущался ни много, ни мало - ровно три года; спустился и пошёл путём-дорогою.
Шёл-шёл, шёл-шёл, увидал медное царство; во дворце сидят тридцать три девицы-колпицы, вышивают полотенца хитрыми узорами - городками с пригородками.
Здравствуй, Иван-царевич! - говорит царевна медного царства. - Куда идёшь, куда путь держишь?
Иду свою матушку искать.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; он хитёр и мудёр, по горам, по долам, по вертепам, по облакам летал! Он тебя, добра мо́лодца, убьёт! Вот тебе клубочек, ступай к моей середней сестре - что она тебе скажет. А назад пойдёшь, меня не забудь.
Иван-царевич покатил клубочек и пошёл вслед за ним.
Приходит в серебряное царство; там сидят тридцать три девицы-колпицы. Говорит царевна серебряного царства:
Доселева русского духа было видом не видать, слыхом не слыхать, а нонче русский дух воочью проявляется! Что, Иван-царевич, от дела лытаешь али дела пытаешь?
Ах, красная девица, иду искать матушку.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; и хитёр он, и мудёр, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам носился! Эх, царевич, ведь он тебя убьёт! Вот тебе клубочек, ступай-ка ты к меньшой моей сестре - что́ она тебе скажет: вперёд ли идти, назад ли вернуться?
Приходит Иван-царевич к золотому царству; там сидят тридцать три девицы-колпицы, полотенца вышивают. Всех выше, всех лучше царевна золотого царства - такая краса, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит она:
Здравствуй, Иван-царевич! Куда идёшь, куда путь держишь?
Иду матушку искать.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; и хитёр он, и мудёр, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам носился. Эх, царевич, ведь он тебя убьёт! На́ тебе клубочек, ступай в жемчужное царство; там твоя мать живёт. Увидя тебя, она возрадуется и тотчас прикажет: няньки-мамки, подайте моему сыну зелена́ вина. А ты не бери; проси, чтоб дала тебе трёхгодовалого вина, что в шкапу стоит, да горелую корку на закусочку. Не забудь ещё: у моего батюшки есть на дворе два чана воды - одна вода сильная, а другая малосильная; переставь их с места на место и напейся сильной воды.
Долго царевич с царевной разговаривали и так полюбили друг друга, что и расставаться им не хотелося; а делать было нечего - попрощался Иван-царевич и отправился в путь-дорогу.
Шёл-шёл, приходит к жемчужному царству. Увидала его мать, обрадовалась и крикнула:
Мамки-няньки! Подайте моему сыну зелена́ вина.
Я не пью простого вина, подайте мне трёхгодовалого, а на закуску горелую корку.
Выпил трёхгодовалого вина, закусил горелою коркою, вышел на широкий двор, переставил чаны с места на место и принялся сильную воду пить. Вдруг прилетает Ворон Воронович: был он светел, как ясный день, а увидал Ивана-царевича - и сделался мрачней тёмной ночи; опустился к чану и стал тянуть бессильную воду. Тем временем Иван-царевич пал к нему на крылья; Ворон Воронович взвился высоко-высоко, носил его и по долам, и по горам, и по вертепам и облакам и начал спрашивать:
Что тебе нужно, Иван-царевич? Хочешь - казной наделю?
Ничего мне не надобно, только дай мне посошок-пёрышко.
Нет, Иван-царевич! Больно в широки́ сани садишься.
И опять понёс его Ворон по горам и по долам, по вертепам и облакам. Иван-царевич крепко держится; налёг всею своей тяжестью и чуть-чуть не обломил ему крылья. Вскрикнул тогда Ворон Воронович:
Не ломай ты мои крылышки, возьми посошок-пёрышко!
Отдал царевичу посошок-пёрышко; сам сделался простым вороном и полетел на крутые горы.
А Иван-царевич пришёл в жемчужное царство, взял свою матушку и пошёл в обратный путь; смотрит - жемчужное царство клубочком свернулося да вслед за ним покатилося. Пришёл в золотое царство, потом в серебряное, а потом и в медное, взял повёл с собою трёх прекрасных царевен, а те царства свернулись клубочками да за ними ж покатилися. Подходит к релям и затрубил в золотую трубу.
Братцы ро́дные! Если живы, меня не выдайте.
Братья услыхали трубу, ухватились за рели и вытащили на белый свет душу красную девицу, медного царства царевну; увидали её и начали меж собою ссориться: один другому уступить её не хочет.
Что вы бьётесь, добрые мо́лодцы! Там есть ещё лучше меня красная девица.
Царевичи опустили рели и вытащили царевну серебряного царства. Опять начали спорить и драться; тот говорит: «Пусть мне достанется!», а другой: «Не хочу! Пусть моя будет!»
Не ссорьтесь, добрые мо́лодцы, там есть краше меня девица.
Царевичи перестали драться, опустили рели и вытащили царевну золотого царства. Опять было принялись ссориться, да царевна-красавица тотчас остановила их:
Там ждёт ваша матушка!
Вытащили они свою матушку и опустили рели за Иваном-царевичем; подняли его до половины и обсекли веревки. Иван-царевич полетел в пропасть, крепко ушибся и полгода лежал без памяти: очнувшись, посмотрел кругом, припомнил всё, что с ним сталося, вынул из кармана посошок-пёрышко и ударил им о́ землю. В ту ж минуту явилось двенадцать молодцев:
Что, Иван-царевич, прикажете?
Вынесть меня на вольный свет.
Молодцы подхватили его под руки и вынесли на вольный свет.
Стал Иван-царевич про своих братьев разведывать и узнал, что они давно поженились: царевна из медного царства вышла замуж за середнего брата, царевна из серебряного царства - за старшего брата, а его нареченная невеста ни за кого не идёт. И вздумал на ней сам отец-старик жениться; собрал думу, обвинил свою жену в совете с злыми духами и велел отрубить ей голову; после казни спрашивает он царевну из золотого царства:
Идёшь за меня замуж?
Тогда пойду за тебя, когда сошьёшь мне башмаки без мерки.
Царь приказал клич кликать, всех и каждого выспрашивать: не сошьёт ли кто царевне башмаков без мерки?
На ту пору приходит Иван-царевич в своё государство, нанимается у одного старичка в работники и посылает его к царю:
Ступай, дедушка, бери на себя это дело. Я тебе башмаки сошью, только ты на меня не сказывай.
Старик пошел к царю:
Я-де готов за эту работу взяться.
Царь дал ему товару на пару башмаков и спрашивает:
Да потрафишь ли ты, старичок?
Не бойся, государь, у меня сын чеботарь . Воротясь домой, отдал старичок товар Ивану-царевичу; тот изрезал товар в куски, выбросил за окно, потом растворил золотое царство и вынул готовые башмаки:
Вот, дедушка, возьми, отнеси к царю.
Царь обрадовался, пристаёт к невесте:
Скоро ли к венцу ехать?
Она отвечает:
Тогда за тебя пойду, когда сошьёшь мне платье без мерки.
Царь опять хлопочет, сбирает к себе всех мастеровых, даёт им большие деньги, только чтоб платье без мерки сшили. Иван-царевич говорит старику:
Дедушка, иди к царю, возьми материю, я тебе платье сошью, только на меня не сказывай.
Старик поплёся во дворец, взял атласов и бархатов, воротился домой и отдал царевичу. Иван-царевич тотчас за ножницы, изрезал на клочки все атласы и бархаты и выкинул за окно; растворил золотое царство, взял оттуда что ни есть лучшее платье и отдал старику:
Неси во дворец!
Царь радёхонек:
Что, невеста моя возлюбленная, не пора ли нам к венцу ехать?
Отвечает царевна:
Тогда за тебя пойду замуж, когда возьмёшь старикова сына да велишь в молоке сварить.
Царь не задумался, отдал приказ - и в тот же день собрали со всякого двора по ведру молока, налили большой чан и вскипятили на сильном огне.
Привели Ивана-царевича; начал он со всеми прощаться, в землю кланяться; бросили его в чан: он раз нырнул, другой нырнул, выскочил вон - и сделался таким красавцем, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит царевна:
Посмотри-ка, царь! За кого мне замуж идти: за тебя ли, старого, или за него, доброго мо́лодца?
Царь подумал: «Если и я в молоке искупаюся, таким же красавцем сделаюся!» Бросился в чан и сварился в молоке. А Иван-царевич поехал с царевной из золотого царства венчаться; обвенчались и стали жить-поживать, добра наживать.
Три царства - медное, серебряное и золотое - Русская народная сказка - Русские сказки
Три царства - медное, серебряное и золотое
В то давнее время, когда мир божий наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох с царицею Анастасьей Прекрасною; у них было три сына- царевича.
Сотряслась беда немалая - утащил царицу нечистый дух. Говорит царю большой сын:
Батюшка, благослови меня, поеду отыскивать матушку.
Поехал и пропал, три года про него ни вести, ни слуху не было.
Стал второй сын проситься:
Батюшка, благослови меня в путь-дорогу, авось мне посчастливится найти и брата и матушку.
Царь благословил; он поехал и тоже без вести пропал - словно в воду канул.
Приходит к царю меньшой сын Иван-царевич:
Любезный батюшка, благослови меня в путь-дорогу; авось разыщу и братьев и матушку.
Поезжай, сынок!
Иван-царевич пустился в чужедальнюю сторону; ехал, ехал и приехал к синю морю, остановился на бережку и думает: “Куда теперь путь держать?”
Вдруг прилетели на море тридцать три колпицы, ударились оземь и стали красные девицы - все хороши, а одна лучше всех; разделись и бросились в воду.
Много ли, мало ли они купались - Иван-царевич подкрался, взял у той девицы, что всех краше, кушачок и спрятал за пазуху.
Искупались девицы, вышли на берег, начали одеваться - одного кушачка нет.
Ах, Иван-царевич, - говорит красавица, - отдай мой кушачок.
Скажи прежде, где моя матушка?
Твоя матушка у моего отца живет - у Ворона Вороновича. Ступай вверх по морю, попадется тебе серебряная птичка, золотой хохолок: куда она полетит, туда и ты иди.
Иван-царевич отдал ей кушачок и пошел вверх по морю; тут повстречал своих братьев, поздоровался с ними и взял с собою.
Идут они вместе берегом, увидали серебряную птичку, золотой хохолок, и побежали за ней следом. Птичка летела, летела и бросилась под плиту железную, в яму подземельную.
Ну, братцы, - говорит Иван-царевич, благословите меня вместо отца, вместо матери; опущусь я в эту яму и узнаю, какова земля иноверная, не там ли наша матушка.
Братья его благословили, он сел на рели, полез в ту яму глубокую и спущался ни много, ни мало - ровно три года; спустился и пошел путем-дорогою.
Шел-шел, шел-шел, увидал медное царство; во дворце сидят тридцать три девицы-колпицы, вышивают полотенца хитрыми узорами, - городками с пригородками.
Здравствуй, Иван-царевич! - говорит царевна медного царства. - Куда идешь, куда путь держишь?
Иду свою матушку искать.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; он хитер и мудёр, по горам, по долам, по вертепам, по облакам летал! Он тебя, добра молодца, убьет! Вот тебе клубочек, ступай к моей середней сестре - что она тебе скажет. А назад пойдешь, меня не забудь. Иван-царевич покатил клубочек и пошел вслед за ним. Приходит в серебряное царство; там сидят тридцать три девицы-колпицы. Говорит царевна серебряного царства:
Доселева русского духа было видом не видать, слыхом не слыхать, а нонче русский дух воочью проявляется! Что, Иван-царевич, отдела пытаешь али дела пытаешь?
Ах, красная девица, иду искать матушку.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; и хитер он, и мудёр, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам носился! Эх, царевич, ведь он тебя убьет! Вот тебе клубочек, ступай-ка ты к меньшой моей сестре - что она тебе скажет: вперед ли идти, назад ли вернуться?
Приходит Иван-царевич к золотому царству; там сидят тридцать три девицы-колпицы, полотенца вышивают. Всех выше, всех лучше царевна золотого царства - такая краса, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит она:
Здравствуй, Иван-царевич! Куда идешь, куда путь держишь?
Иду матушку искать.
Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; и хитер он, и мудёр, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам носился. Эх, царевич, ведь он тебя убьет! На тебе клубочек, ступай в жемчужное царство: там твоя мать живет. Увидя тебя, она возрадуется и тотчас прикажет: няньки-мамки, подайте моему сыну зелена вина. А ты не бери; проси, чтоб дала тебе трехгодовалого вина, что в шкапу стоит, да горелую корку на закусочку. Не забудь еще: у моего батюшки есть на дворе два чана воды - одна вода сильная, а другая малосильная; переставь их с места на место и напейся сильной воды.
Долго царевич с царевной разговаривали и так полюбили друг друга, что и расставаться им не хотелося; а делать было нечего - попрощался Иван-царевич и отправился в путь-дорогу.
Шел, шел приходит к жемчужному царству. Увидала его мать, обрадовалась и крикнула:
Мамки-няньки! Подайте моему сыну зелена вина.
Я не пью простого вина, подайте мне трехгодовалого, а на закуску горелую корку.
Выпил трехгодовалого вина, закусил горелою коркою, вышел на широкий двор, переставил чаны с места на место и принялся сильную воду пить.
Вдруг прилетает Ворон Воронович; был он светел, как ясный день, а увидал Ивана-царевича- и сделался мрачней темной ночи; опустился к чану и стал тянуть бессильную воду.
Тем временем Иван-царевич пал к нему на крылья; Ворон Воронович взвился высоко-высоко, носил его и по долам, и по горам, и по вертепам, и облакам и начал спрашивать:
Что тебе нужно, Иван-царевич? Хочешь - казной наделю?
Ничего мне не надобно, только дай мне посошок-перышко.
Нет, Иван-царевич! Больно в широки сани садишься. И опять понес его Ворон по горам и по долам, по вертепам и облакам. Иван-царевич крепко держится; налег всею своей тяжестью и чуть-чуть не обломил ему крылья.