В «Дяде Ване» Чехов опять фиксирует скрытое задержанное страдающее недовольство жизнью, которое глухо томит (его героев) каждого под поверхностью общего ровного быта. В фокусе пьесы -- ужас жизни для тех, кто осознал ненужность и пустоту своей жизни, когда она уже прожита, когда уже самим возрастом наглухо отрезываются какие бы то ни было возможности, перспективы и мечты о радостях, которые в своё время могли бы быть испытаны. Здесь у персонажей с самого начала нет новых перспектив, нет целей, нет действий с определённо осознанным конечным волеустремлением, нет борьбы не только в смысле борьбы переживаемой друг с другом, но и в смысле преодоления каких бы то ни было препятствий ради достижения какого-то нового в перспективе освобождающего положения. Остаётся только голый ужас созерцания западни, в какой человек оказался и откуда уже выхода нет.
В пьесе используется кольцевая композиция: окончание произведения как бы возвращает нас к его началу. Напомним авторскую ремарку в конце первого действия: «Телегин бьет по струнам и играет польку; Мария Васильевна что-то записывает на полях брошюры». А вот как заканчивается последнее, четвертое действие: «Телегин тихо наигрывает; Мария Васильевна пишет на полях брошюры; Марина вяжет чулок». Ситуация полностью совпадает, и это, конечно же, не случайность.
Что изменится в жизни Сони, дяди Вани, Астрова после отъезда профессора Серебрякова с его молодой женой? Дядя Ваня говорит Серебрякову в конце: «Ты будешь аккуратно получать то же, что получал и раньше. Все будет по-старому».
Да, жизнь безжалостна, разрушаются мечты, исчезают надежды... И дело не просто в конкретных обстоятельствах жизни чеховских героев. Чехов не примитивный бытописатель; он озабочен проблемами общечеловеческого значения. Разрушается природа, разрушается человеческое сообщество; происходит, по словам доктора Астрова, «вырождение от косности, от невежества, от полнейшего отсутствия самосознания...». Что остается делать людям? Понимать страшную опасность, когда «человек, чтобы спасти остатки жизни, чтобы сберечь своих детей, инстинктивно, бессознательно хватается за все, чем только можно утолить голод, согреться, разрушает все, не думая о завтрашнем дне...».
Смысл чеховского творчества вообще и «дяди Вани» в частности заключается в постоянном призыве: надо все время думать о будущем, о своей ответственности перед ним, думать о завтрашнем дне...
Для Астрова, например, забота о лесах -- это возможность оставить о себе след на земле, сделать что-то для потомков -- ведь леса растут медленно... «...Когда я слышу, как шумит молодой лес, посаженный моими руками,-- говорит Астров,-- я сознаю, что климат немножко и в моей власти, и, что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я. Когда я сажаю березку и потом вижу, как она зеленеет и качается от ветра, душа моя наполняется гордостью...»
Особенность героев Чехова-драматурга в том, что все они - обычные люди. Ни один из них не может претендовать на звание героя своего времени. У каждого из них есть свои слабости, и каждый из них в той или иной степени погружен в рутину повседневной жизни. Почти все они несчастные люди, разочаровавшиеся, неудовлетворенные своей жизнью. Главная тема пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня» - также тема скромного, маленького человека-труженика, напрасно прожитой жизни. Иван Петрович Войницкий, главный герой « Дяди Вани », всю свою жизнь принес в жертву профессору Серебрякову, который когда-то был его идеалом.
Лучшие представители интеллигенции показаны Чеховым страдающими. Но и Астров, и Войницкий, и Соня - ищущие люди, пытающиеся бороться. Своим страданием они отвергают пошлое и некрасивое счастье сытых, они способны на жертвенный подвиг. Войницкого оттеняет Астров. В нём также живёт сознание своей ненужности, пустоты и безрадостно нудно прожитой жизни. В отличие от Войницкого, Астров не теряет самообладания. Осознание непоправимости своего положения в нём более прочное и уже как бы отстоявшееся. Здравый смысл его не покидает.
Таким образом, вся пьеса Чехова пронизана чувством горечи за убогую и бесцельно прожитую жизнь. Дядя Ваня и Соня думали, что служат великому ученому. Они не только управляли имением и высылали деньги, они и переписывали рукописи профессора. И вот горькое прозрение: жизнь отдана бездарному чудовищу, бесчеловечному эгоисту. Гибнет жизнь и пропадает красота. Астров говорит об истреблении лесов - и эта тема звучит в унисон с темой бесплодности служения «избранным». Елена Андреевна - красивая хищница, разрушившая возможную любовь Сони и Астрова. Они с профессором уезжают, не утратив своего самодовольства и так ничего и не поняв. И все-таки в финале звучит музыка надежды - надежды на светлую жизнь, которой по-настоящему достойны все, кто честно трудится.
Все ситуации и столкновения людей Чехов раскрывает в пьесе так, чтоб острее показать отсутствие закономерности, единства, связи (отсюда и определение жанра пьесы «Дяди Вани» как «сцен»). Отказываясь от занимательности, Чехов стремился дать в пьесе более выпукло обобщающее представление о современной жизни, об ее определяющем содержании. Не создавая цепи логически вытекающих одно из другого событий, он раскрывал жизнь в ее глубоко скрытых пластах, отдающихся на поверхности глухими, случайными и неожиданными для самих «действующих» лиц толчками: выстрел дяди Вани, отъезд Серебряковых, случайные объяснения, неожиданные ссоры. Таким образом, в композиции и в жанре «Дяди Вани» оказалась более ясно отраженной сама неразумная современная жизнь с ее взбалмошной капризной «логикой».
Природа входит в сознание зрителя, организуя настроение и его и героев. Чехов постоянно обращает к ней действующих лиц своей пьесы: «Вот собирается гроза... Вот прошел дождь, и все освежилось... Вот уже сентябрь. Утром было пасмурно, а теперь солнце». Чехов таким образом заставляет зрителя мысленно выйти за пределы усадьбы Серебрякова, увидеть не только кусочек аллеи сада, но и весь сад, и, в перспективе, образцовый питомник Астрова, и лесничество, и всю природу этого края, и русские леса, реки, поля. Пейзаж в «Дяде Ване», как и в других произведениях Чехова, помогает уяснить основную проблему пьесы: красота, богатство, целесообразность, гуманизм мира (в возможности) и уродство, бескрылость, ограниченность, нищета социальной действительности.
«Неблагополучно в этом доме» -- один из настойчивых мотивов пьесы. Нет согласованности, гармонии, нет и счастья. Любовь или отсутствует, или она не разделена (Соня -- Астров), или неудачна (Войницкий -- Елена Андреевна; Елена Андреевна -- Астров). Каждый человек живет своим строем чувств, не понимая другого, или лишь на короткие мгновения испытывая контакт с другим, а большей частью оставаясь глубоко чуждым ему.
Эта отчужденность людей друг от друга обнажается Чеховым-психологом в диалогах действующих лиц, особенно наглядно раскрывается в сцене (оставшейся без изменений) объяснения Сони и Елены Андреевны. Обе чуткие, тонкие и умные женщины, размягченные и освеженные только что прошедшей грозой, мирятся и высказывают друг другу сокровенные чувства и переживания. Они достигают как будто бы полного единодушия и взаимопонимания, но именно в момент наибольшего внешнего контакта обнаруживается расщепленность, параллельный, чуждый и даже бестактный по отношению к другой ряд чувств и мыслей. Так, Елена Андреевна, выслушав признание Сони, тотчас забывает о нем, задумываясь о своей судьбе. Она, быть может, впервые высказывает вслух то, что постоянно мучило ее: «Собственно говоря, Соня, если вдуматься, то я очень, очень несчастна... Нет мне счастья на этом свете. Нет». Это глубоко интимное признание Елены Андреевны прерывается смехом Сони (она уже потеряла связи с собеседницей и живет в мире своих переживаний): «Я так счастлива... счастлива». Чехов лаконично завершает эту сцену словом «нельзя», расширяющим созданное уже представление об отчужденности людей: это Серебряков, которому дела нет до чувства двух молодых женщин, запрещает Елене Андреевне играть.
В этом же направлении раскрытия взаимного непонимания, отчужденности изменяет Чехов сцену в III акте. Серебряков собирает всех, чтобы решить «общий вопрос» -- о судьбе имения. И это «обсуждение» приводит к полному разброду, несогласованности, взаимным оскорблениям, чуть ли не к убийству. Каждый приходит к «семейному совету» с каким-нибудь своим, доминирующим над всем чувством и страданием: Войницкий с сознанием напрасно прожитой жизни и с острой болью: он только что был случайным свидетелем объяснения Елены Андреевны с Астровым. Елена Андреевна приходит в повышенно-нервном, спутанном состоянии, со смутным, все крепнущим желанием «уехать отсюда скорее»; Соня -- с только что осознанной потерей надежды на личное счастье.
Пасмурный осенний день. В саду, на аллее под старым тополем, сервирован для чая стол. У самовара - старая нянька Марина. «Кушай, батюшка», - предлагает она чаю доктору Астрову. «Что-то не хочется», - отвечает тот.
Появляется Телегин, обедневший помещик по прозвищу Вафля, живущий в имении на положении приживала: «Погода очаровательная, птички поют, живём мы все в мире и согласии - чего ещё нам?» Но как раз согласия-то и мира и нет в усадьбе. «Неблагополучно в этом доме», - дважды произнесёт Елена Андреевна, жена профессора Серебрякова, приехавшего в имение.
Эти отрывочные, внешне не адресованные друг другу реплики, вступают, перекликаясь, в диалогический спор и высвечивают смысл напряжённой драмы, переживаемой действующими лицами пьесы.
Заработался за десять лет, прожитых в уезде, Астров. «Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого не люблю», - жалуется он няньке. Изменился, надломился Войницкий. Раньше он, управляя имением, не знал свободной минуты. А теперь? «Я стал хуже, так как обленился, ничего не делаю и только ворчу, как старый хрен...»
Войницкий не скрывает своей зависти к профессору в отставке, особенно его успеху у женщин. Мать Войницкого, Мария Васильевна, просто обожает своего зятя, мужа её покойной дочери. Войницкий презирает учёные занятия Серебрякова: «Человек читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве». Наконец, он ненавидит Серебрякова, хотя его ненависть может показаться весьма пристрастной: ведь он влюбился в его красавицу жену. И Елена Андреевна резонно выговаривает Войницкому: «Ненавидеть Александра не за что, он такой же, как все».
Тогда Войницкий выставляет более глубокие и, как ему представляется, неотразимые основания своего нетерпимого, непримиримого отношения к экс-профессору - он считает себя жестоко обманутым: «Я обожал этого профессора... я работал на него как вол... Я гордился им и его наукой, я жил и дышал им! Боже, а теперь? ...он ничто! Мыльный пузырь!»
Вокруг Серебрякова сгущается атмосфера нетерпимости, ненависти, вражды. Он раздражает Астрова, и даже жена с трудом его выносит. Все как-то прослушали высказанный диагноз болезни, поразившей и героев пьесы, да и всех их современников: «...мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг». Они, включая и саму Елену Андреевну, как-то забыли, что Серебряков - «такой же, как все» и, как все, может рассчитывать на снисхождение, на милосердное к себе отношение, тем более что он страдает подагрой, мучается бессонницей, боится смерти. «Неужели же, - спрашивает он свою жену, - я не имею права на покойную старость, на внимание к себе людей?» Да, надо быть милосердным, твердит Соня, дочь Серебрякова от первого брака. Но услышит этот призыв и проявит к Серебрякову неподдельное, задушевное участие только старая нянька: «Что, батюшка? Больно? Старые, что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко. (Целует Серебрякова в плечо.) Пойдём, батюшка, в постель... Пойдём, светик... Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею... Богу за тебя помолюсь...»
Но одна старая нянька не могла и не смогла, конечно, разрядить гнетущую, чреватую бедой атмосферу. Конфликтный узел так туго завязан, что происходит кульминационный взрыв. Серебряков собирает всех в гостиной, чтобы предложить для обсуждения придуманную им «меру»: малодоходное имение продать, вырученные деньги обратить в процентные бумаги, что позволило бы приобрести в Финляндии дачу.
Войницкий в негодовании: Серебряков позволяет себе распорядиться имением, которое фактически и юридически принадлежит Соне; он не подумал о судьбе Войницкого, который двадцать лет управлял имением, получая за то нищенские деньги; не задумался и о судьбе Марии Васильевны, столь беззаветно преданной профессору!
Возмущённый, взбешённый Войницкий стреляет в Серебрякова, стреляет дважды и оба раза промахивается.
Напуганный смертельной опасностью, лишь случайно его миновавшей, Серебряков решает вернуться в Харьков. Уезжает в своё небольшое именьице Астров, чтобы, как прежде, лечить мужиков, заниматься садом и лесным питомником. Затухают любовные интриги. Елене Андреевне не хватает смелости ответить на страстное увлечение ею Астрова. При расставании она, правда, признается, что увлеклась доктором, но «немножко». Она обнимает его «порывисто», но с оглядкой. А Соня окончательно убеждается, что её, такую некрасивую, Астров полюбить не сможет.
Жизнь в усадьбе возвращается на круги своя. «Опять заживём, как было, по-старому», - мечтает нянька. Без последствий остаётся и конфликт между Войницким и Серебряковым. «Ты будешь аккуратно получать то же, что и получал, - обнадёживает профессор Войницкого. - Все будет по-старому». И не успели отбыть Астров, Серебряковы, как Соня торопит Войницкого: «Ну, дядя Ваня, давай делать что-нибудь». Зажигается лампа, наполняется чернильница, Соня перелистывает конторскую книгу, дядя Ваня пишет один счёт, другой: «Второго февраля масла постного двадцать фунтов...» Нянька садится в кресло и вяжет, Мария Васильевна погружается в чтение очередной брошюры...
Казалось бы, сбылись ожидания старой няньки: все стало по-старому. Но пьеса так строится, что она постоянно - и в большом и в малом - обманывает ожидания и её героев, и читателей. Ждёшь, к примеру, музыки от Елены Андреевны, выпускницы консерватории («Мне хочется играть... Давно уже я не играла. Буду играть и плакать...»), а играет на гитаре Вафля... Действующие лица расставлены так, ход сюжетных событий принимает такое направление, диалоги и реплики спаяны такими смысловыми, часто подтекстовыми перекличками, что с авансцены оттесняется на периферию традиционный вопрос «Кто виноват?», уступая её вопросу «Что виновато?». Это Войницкому кажется, что его жизнь погубил Серебряков. Он надеется начать «новую жизнь». Но Астров рассеивает этот «возвышающий обман»: «Наше положение, твоё и моё, безнадежно. Во всем уезде было только два порядочных, интеллигентных человека: я да ты. На какие-нибудь десять лет жизнь обывательская, жизнь презренная затянула нас; она своими гнилыми испарениями отравила нашу кровь, и мы стали такими же пошляками, как все».
В финале пьесы, правда, Войницкий и Соня мечтают о будущем, но от заключительного монолога Сони веет безысходной печалью и ощущением бесцельно прожитой жизни: «Мы, дядя Ваня, будем жить, будем терпеливо сносить испытания, какие пошлёт нам судьба; мы покорно умрём и там, за гробом, мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами. Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах... Мы отдохнём! (Стучит сторож. Телегин тихо наигрывает; Мария Васильевна пишет на полях брошюры; Марина вяжет чулок.) Мы отдохнём! (Занавес медленно опускается.)»
1. Пьеса «Дядя Ваня» как продолжение и усугубление темы.
2. Новый тип драмы.
3. Тема мещанства и пошлости в драме.
4. Мечта Чехова о внутреннем освобождении личности.
В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Она прекрасна, спора нет, но... ведь она только ест, спит, гуляет, чарует всех нас своей красотой - и больше ничего. У нее нет никаких обязанностей, на нее работают другие. .. Ведь так? А праздная жизнь не может быть чистою.
А. П. Чехов
Первая строчка этого отрывка монолога доктора Астрова из пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня» стала крылатой. В широком контексте всего высказывания она используется редко. Но именно в этих словах заключена основная мысль одного из лучших, на мой взгляд, произведения писателя. Размышления об этой пьесе и выбрано мною для раскрытия темы сочинения.
Тема пропадающей впустую личности, упущенных возможностей, бесплодной красоты, бессмысленно потраченной жизни, слепого служения «идолу» - основная в пьесе. Она продолжает и углубляет идейную составляющую Чехова-писателя.
Каждый из героев пьесы страдает от неспособности или неумения изменить свою жизнь, каждый понимает, что поступает неправильно, но Ничего не может с этим поделать. Разочарование, беспомощность и безысходность - основные настроения произведения. Маленький семейный конфликт перерастает во внутренний конфликт каждого героя с самим собой и не имеет разрешения. В итоге все остается по-прежнему.
В «Дяде Ване» (1899) и чуть позже «Трех сестрах» (1901) Чехов создает новый тип драмы. До него в центре было столкновение действующих лиц, идей или неразрешимых противоречий. В его произведениях бытовые будни становятся главным и единственным источником драматического конфликта. Все извечные русские вопросы: кто виноват? (А. И. Герцен), что делать? (Н. Г. Чернышевский) и когда придет настоящий день? (Н. А. Добролюбов), - находят свое идейное воплощение в сюжете пьес Чехова. Как отмечает Г. А. Вялый, «.. в мире чеховской драмы страдают все или почти все, и никто конкретно в этом не виноват». А. П. Скафтымов углубляет это замечание: «...виноваты не отдельные люди, а все имеющееся сложение жизни в целом».
Действительно, ничего трагического в жизни героев не происходит, все они - кто в тоске, кто в бессильной злобе, кто в ленивой скуке, кто в праздности. Установившийся порядок жизни сделал их хуже, чем они могли бы быть. Люди опошляются, как доктор Астров, озлобляются, как Войницкий, деградируют, как Серебряков, пребывают в праздности, как Елена Андреевна, посвящают свою жизнь не заслуживающим того людям и при этом терпеливо несут «свой крест» до конца, как Соня. В результате становятся несправедливыми, равнодушными друг к другу, а главное - по отношению к себе. И так проходит жизнь...
В каждом из героев подспудно зреет мысль, что жизнь непременно должна измениться, они много об этом рассуждают, но финал один - все возвращается на свое место. В самом названии пьесы указывается на простоту, повседневность обыкновенность происходящего в жизни героев, их самих. Это излюбленный прием Чехова-художника. Рассмотрим каждого из главных героев более подробно. Главный герой дядя Ваня трудится в имении мужа покойной сестры вместе с племянницей Соней. Практически всю свою жизнь он, а теперь и Соня, работают, чтобы создать материальное благополучие отцу Сони - профессору Серебрякову. Это подчинение своей жизни чужой они объяснят высокой целью - служения науке, помощи «большому» человеку, казалось бы, своими силами добившемуся многого в жизни. На самом же деле оказывается, что Серебряков достаточно заурядный, посредственный человек, которому посчастливилось легко занять нужное место в жизни. Он умеет красиво говорить, увлекать за собой, показать себя. Но при этом всю жизнь он живет чужим трудом и не задумывается об этом. Сейчас он - старый, больной, раздраженный, донимающий своими капризами и придирками как окружающих, так и свою вторую жену Елену Андреевну. Эта красивая, молодая женщина, жизнь которой также проходит впустую. Она скучает, страдает, но тем не менее проводит жизнь в праздности. Она способна увлечь. В нее влюбляются и дядя Ваня, и доктор Астров, но она сама уже не способна увлечься ничем. Тема пустой красоты продолжена и в этом произведении. Чеховская красота сильно отличается от той красоты Ф. М. Достоевского, которая может спасти мир. Елена Андреевна не воплощение зла, она сама жертва, но при этом она пассивно разрушает жизнь другим. Дядя Ваня разрывается между ненавистью к профессору и любовью к его молодой жене. Доктор Астров, который планировал связать свою жизнь с кроткой и трудолюбивой Соней, оставляет ее навсегда.
Напряжение возрастает, когда Серебряков решает продать имение для того, чтобы остаток жизни спокойно провести в столице. Потрясает то равнодушие и черствость, с которым он решает судьбы близких ему людей. Его не интересует, что будет с ними, теми, кто обеспечивал всем необходимым и трудился ради его благополучия. Кульминацией пьесы является «бунт» дяди Вани, звучит выстрел, который никого не убивает и ни к чему не приводит. Бунт бесполезен, как бессмысленен весь уклад жизни.
Мертвая и умирающая красота еще один важный лейтмотив пьесы. «Чудачество» доктора Астрова - в его заботе о бездумной ликвидации лесов, разрушении их величавой вековой красоты. Он, ставший с годами циником, равнодушным, приземленным человеком, раскрывается в своих переживаниях о природе с лучшей стороны. Это тоска не только о природе, но и об уходящих красоте земли, целостности и правды в жизни, человеческих отношениях. Он мечтает об ином порядке, где «...люди красивы, гибки... речь их изящна, движения грациозны. У них процветают науки и искусства, философия их не мрачна, отношения к женщине полны изящного благородства...». Чувствует это и сожалеет об этом и Елена Андреевна, считающая, что во всех людях сидит «бес разрушения» и скоро «на земле не останется ни верности, ни чистоты, ни способности жертвовать собою».
Сам Астров является тоже образом гибнущей красоты. Умный, одаренный, интеллектуально развитый человек, способный на поступки, глубокие чувства, сам разрушается и внешне, и внутренне.
Финал пьесы не утешителен: уезжает из имения Серебряков с женой, навсегда уходит из жизни Сони Астров, успокаивается и возвращается к своим повседневным занятиям дядя Ваня.
Герои этой пьесы, как и других у Чехова, много говорят, думают, спорят. Но это тот спор, в котором не рождается истина. Положение восстановлено, но это оставляет отпечаток трагичности, потому что вместе с этим навсегда уходит из жизни этих людей надежда на лучшую осмысленную жизнь.
Чехов - мастер деталей, ему удалось передать всю глубину горя, которую, по его собственным словам, «не скоро еще научатся понимать и описывать и которую умеет передавать, кажется одна только музыка».
Упоминание этой чистой светлой и изящной жизни, о которой тоскуют герои - некий идеал, которого не знает и сам автор. Он только дает понять, что те, кто честно трудится и живет жизнью простого человека, заслуживают иной доли.
И здесь с особой пронзительностью звучит чеховская мечта о той жизни, когда и в человеке, и в его жизни будет все прекрасно. Известный исследователь творчества писателя Г. А. Бялый справедливо отмечал: «...все его творчество пролагапо пути и создавало предпосылки для внутреннего освобождения личности. Чехов считал это важнейшей задачей искусства».
3. После создания «Чайки» для Чехова стало совершенно ясно, что содержание не только отличается от формы, но и что оно ее неизмеримо важнее. Но тогда перед ним должен был встать новый вопрос – а в чем же заключается содержание? Судя по всему, именно эта тема у Чехова была доминирующей в следующей его «большой» пьесе – «Дяди Вани», в которой общая онтологическая линия писателя получила очередной виток развития. Покажем это через рассмотрение основных персонажей пьесы.
а) Астров – врач, замечательный человек, труженик. Он делает важное дело – честно лечит людей. Кроме того, он заботится о лесе, который любит, ценит. Астров верит, что через красивый лес можно улучшить человеческую душу. При этом он не страдает манией величия, а просто ему хочется, чтобы его работа оказалась полезной для всех людей в будущем. Иными словами, его дело имеет глубокую пользу, высоко оценивается, следовательно, оно наделено и глубоким смыслом. И то, что он не обращает внимания на внешние, формальные оценки его труда, говорит о том, что он олицетворяет собой чистое содержание, не обремененное формой. При этом оно, содержание, глубокое, настоящее. Это выражается в эдакой живости Астрова, которая появляется всюду, куда бы он ни пришел. Везде вокруг него движение, все он заражает своей жизненностью, которая сметает устоявшиеся мертвящие правила и создает новые, оригинальные, нестандартные. Так, в своих картографических работах он подчеркивает изменения в природе. В отношениях с женщинами он изменяет стандартные нормы поведения, поступает сообразно своим представлениям о том, что нужно и что ненужно, и не обращает внимание на мнение обывателей. Действительно, Софья ему не нравится и ее он отвергает, хотя, если рассуждать обывательским умом Телегина, плывущего по течению жизни, на ней следовало бы жениться. А вот к замужней красавице Елене Сергеевне он откровенно пристает, флиртует с ней. Вроде бы это должно характеризовать его с отрицательной стороны, поскольку здесь он замахнулся на основы общественной морали. Может это и так, однако следует иметь в виду, что Астров как чистое содержание не обязан быть белой и пушистой лапочкой, но должен осуществлять активность, от которой исходит польза и нет реального вреда. Флирт же с Еленой Сергеевной никому вреда не приносит не только потому, что он по факту не удался, но и потому, что брак Елены Сергеевны с профессором Серебряковым является фиктивным и никому ненужным. Даже если бы ухаживания Астрова и увенчались успехом, то в жизни четы Серебряковых ничего существенного бы не изменилось. В то же время польза от Астрова исходит совершенно реальная. Он не забывает о жизненной необходимости, не витает в облаках, и если возникает необходимость ехать к далекому больному, он едет.
В общем, повторим, Астров олицетворяет собой глубокое, жизненное содержание.
б) В противоположность Астрову представлен профессор Серебряков. Но эта противоположность дана не как простая антитеза, а как особенная. В чем же эта особенность заключается?
Серебряков стар, и даже дряхл, болен не то ревматизмом, не то подагрой, постоянно брюзжит и изводит всех вокруг. Но отождествлять его со смертью как-то не получается, поскольку он работает даже после увольнения из кафедры (видимо, по старости). Долгое время он беззаветно работал на науку, когда-то пользовался успехом у женщин и сейчас сам мучается от своих же недостатков. Судя по всему, Серебряков противопоставляется Астрову не в смысле лишенности всякого права на существование. Нет, право на существование он имеет совершенно полное и никем не может быть оспариваемо. Другое дело, что вся его прежняя деятельность, будто бы важная и оформленная во всяческих званиях, на деле оказывается никому не нужной и потому бесполезной. Этот профессор работал, но в результате этой работы ничего сущностного сделано не было, а была лишь одна слава. Выходит, он работал на внешний успех, а не на реальную пользу. Следовательно, Серебрякова можно представить как ту форму, которая лишена всяческого содержание. Когда форма была красивой (он был молод, красив собой, имел влияние в ученом мире), то ей тождественны были и другие красивые формы, т.е. к нему льнули красивые женщины. Когда же он состарился и его форма, так сказать, перестала быть актуальной, т.е. перестала быть модной, то даже та женщина, которая стала его последней женой (Елене Андреевна), разлюбила его, хотя и находилась рядом с ним вследствие своей собственной пустоты: пустая форма одного типа не отличается от пустой, бессодержательной формы другого типа. Возможно, этим персонажем писатель осмеивал культ «университетского человека» того времени как одну из иллюзий части русской интеллигенции , однако представляется, что этот социальный контекст является совершенно второстепенным. В качестве формы мог выступать не профессор, а другой герой. Просто образ дряхлого профессора, написавшего горы никчемных писаний, очень хорошо вписывается в структуру основного противостояния, противостояния содержания и формы.
Таким образом, если Астров – это содержание, то Серебряков – форма.
в) Из формального Серебрякова исходят две нити – его дочь Софья и молодая жена Елена Андреевна. Но поскольку из формы, не обремененной смыслом, может выйти лишь что-то подобное, то образы этих двух молодых женщин обозначают тоже формы, и ничего кроме формы. Это довольно очевидно для Елены Андреевны, но также применимо и для Софьи. В общем, вполне хорошая, добрая, работящая и может сложиться ложное впечатление, что она олицетворяет собой нечто светлое и более чем положительное. Однако надо понимать, что в пьесах Чехова люди – вовсе не люди, а символы, указывающие собой на некие значения. Вот и Софья указывает на что-то, что за ней стоит. Что же за ней стоит? Точнее, что она обозначает?
Повторим, то обстоятельство, что Софья – дочь Серебрякова означает, что корнями она исходит из формы. Далее, она подружилась с Еленой Андреевной. Это тоже не случайно и дополнительно подчеркивает ее приближенность к чему-то пустому, бессодержательному. И вот она, такая, какая есть, влюблена в Астрова, тянется к нему. Некая форма хочет соответствовать глубокому содержанию. Но разве так бывает? Нет, так не бывает, а из «Чайки» мы знаем, что бывает как раз наоборот – когда содержание (содержание жизни или художественного произведения) для своего выражения выбирает форму, через которую кажит себя. Поэтому стремление Софьи к Астрову заканчивается ничем: тот ее отвергает.
Но почему же тогда, позвольте спросить, Астров не нашел поддержки у Елены Андреевны? Вот, казалось бы, Астров-содержание увидел свою Елену-форму. По нашей логике, связь между ними должна была возникнуть непременно, но не возникла. Ответ здесь прост. Астрову как глубокому содержанию, конечно, требуется соответствующая, красивая форма, через которую он покажет себя, поэтому он стремится к формальной Елене Андреевне. Однако он понимает, что эта оболочка не та, что ему нужна. Она – оболочка Серебрякова, следовательно, не его. Собственно говоря, драма Астрова в том и заключается, что он не может найти адекватную своей сущности форму: Елена Андреевна чужая, а Софья некрасива. Она, конечно, внутренне красива своей душой – чистой и невинной, но на роль формы эти качества не подходят, здесь требуется внешняя, непосредственная красота.
В итоге Софье ничего не остается, как примкнуть к Войницкому – дяде Ване.
г) Войницкий – кто он? Он, вроде как и работает, но работает на славу Серебрякова. Он не имеет талантов, но имеет амбиции быть приобщенным к славе. Это явственно звучит в его беседе с матерью в первом действии. На укор «Нужно было дело делать» он оправдывается «Не всякий способен быть пишущим perpetuum mobile, как ваш герр профессор». Очевидно, чтобы приобщиться к некоторому величию он в свое время решил прислониться к славе Серебрякова. Он полагал, если работать на профессора и быть его рабом, то это автоматически сделает его жизнь наполненной содержанием. Но когда обнаружилось, что слава «хозяина» закончилась одновременно с его увольнением, т.е. что эта слава была формальной и пустой, вместе с этим раскрылась и никчемность работы Войницкого. Выходит, его работа не приносила ни славы (как у Серебрякова), ни пользы (как у Астрова), и он тем самым оказывается отдаленным и от формы, и от содержания, превращаясь в сплошное категорическое ничто – ничтожество. Он настолько ничтожен, что даже пустая ветреная Елена Андреевна не считает возможным ему благоволить, что даже не может убить ненавистного «хозяина» – Серебрякова, что даже не может покончить жизнь самоубийством (Астров отбирает у него морфий). Дядя Ваня ничего не может, он – ничто. Представим на минутку, что весь мир состоит из таких дядей Вань. Тогда все рухнет и ничего не будет. Единственное, что он может – это быть рабом и плыть по течению, выполнять какие-то стандартные обыденные дела. Войницкий подобен механизму, который запрограммирован исполнять определенные действия, и в котором нет ни грамма жизни. Он и не живет, а лишь никчемно существует. Появившись в пьесе заспанным и вялым, как аморфная амеба, он заканчивает ее в таком же состоянии – вялом, плаксивом, почти что помершем, мечтающем о неком успокоении – бездействии после смерти. При этом вместе с ним оказывается и Софья: форма, не обретшая содержания, оказывается просто ничем, пустотой. Оба они плывут по течению и их тупая, бесполезная работа оказывается не больше, чем уловкой, с помощью которой они скрывают от посторонних глаз свою ничтожность – оторванность от осмысленности и, одновременно, отстраненность от внешнего лоска. Оба они мучаются оттого, что им нет места ни там, ни здесь, что они зависли между двух полюсов мироздания. В этом мучении проявляется их разрыв: будучи по сути ничтожными, они, тем не менее, по факту существуют. Такая их прижизненная онтологическая двуликость может быть снята только через смерть, о которой они вынуждены мечтать. Только смерть ликвидирует их противоречие и наконец-то даст им успокоение: «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую...Бедный, бедный дядя Ваня, ты плачешь...Ты не знал в этой жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди...Мы отдохнем...Мы отдохнем!». Им только и остается, как верить в райскую, сладкую жизнь после ухода в мир иной.
Это ощущение приближающейся смерти усиливается тем, что рядом с Софьей и дядей Ваней остаются: Телегин, который может лишь исполнять никому не нужный, глупый, надуманный долг по отношению к своей жене-потаскухе, изменившей ему на следующий же день после свадьбы; мать Войницкого, смысл которой – в ориентации своего сына на бессодержательного Серебрякова, т.е. в напоминании нам о его рабском существе; старая няня Марина, вяжущий свой вечный чулок (или что там у нее?) и указывающая собой на однообразие и рутину жизни.
Таким образом, структура персонажей пьесы «Дядя Ваня» призвана выявить тождество бессодержательной жизни с бесполезностью, и, напротив – содержательной жизни с полезностью: конечно, «надо работать», но работать не ради работы, а для реальной пользы людей, тогда жизнь приобретает смысл. Простое же делание чего-то, ради какого-то мифического, кем-то придуманного долга никому не нужно, ничтожно. Такая видимость дела ничтожит себя и опустошает тех, кто в нее ввергается.
Сочинение
Особенность героев Чехова-драматурга в том, что все они - обычные люди. Ни один из них не может претендовать на звание героя своего времени. У каждого из них есть свои слабости, и каждый из них в той или иной степени погружен в рутину повседневной жизни. Почти все они несчастные люди, разочаровавшиеся, неудовлетворенные своей жизнью. Главная тема пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня» - также тема скромного, маленького человека-труженика, напрасно прожитой жизни. Иван Петрович Войницкий, главный герой « Дяди Вани », всю свою жизнь принес в жертву профессору Серебрякову, который когда-то был его идеалом.
Имение фактически принадлежит Соне и дяде Ване, но его владельцем считается Серебряков - ничтожный тунеядец. И дядя Ваня, и Соня отказались отличного счастья и посвятили себя служению Серебрякову. Но их кумир оказался ничтожеством, жалким, пустым эгоистом, значит, служили они ложному идолу, и жертва была принесена ложно понятому идеалу. Трагедия дяди Вани в том, что он осознает бессмысленность прожитой им жизни. Он жил и верил в идеалы, которые на поверку оказались мыльным пузырем: все свои помыслы, все мечты о будущем Войницкий связывал с профессором Серебряковым, который писал об искусстве, ничего в нем не понимая. К сожалению, сам Войницкий понял это слишком поздно - вместе с осознанием того, что жизнь его проходит. Он бросает профессору горький упрек, и этим упреком в равной мере винит Серебрякова и за то, что тот за всю жизнь ни разу не повысил ему жалованья (материальная сторона для большинства героев Чехова имеет первостепенное значение), и за то, что гот погубил его жизнь своей показной мудростью. То, что эти упреки звучат одновременно, как бы уравнивает их значимость, и в этом нет ничего плохого, но только до той поры, пока материальный интерес не возьмет верх и человек не сольется с толпой, и У каждого человека изначально есть выбор, говорит нам автор. Есть два варианта жизненного пути: первый - путь нравственной деградации, превращения в пошлого обывателя, и второй - путь человека, преданного своему делу.
Не всякий труд нужно приветствовать - вот мысль Чехова. Труд тогда оправдан, когда он служит по-настоящему высокому идеалу. Осознав ложность своего идеала, потрясенный утратой бесплодно прожитых лет, дядя Ваня стреляет в Серебрякова, но не попадает. Профессор с Еленой Андреевной уезжают, а в имении все остается по-старому: дядя Ваня продолжает работать на Серебрякова.
Другой персонаж «Дяди Вани» - доктор Астров - один из немногих, кто знает, что он любит в жизни, что ценит, ради чего трудится и, кроме того, имеет возможность заниматься любимым делом. Доктор Астров - благородный человек, мечтающий о прекрасной жизни на земле. Он трудится десять лет, но результатов не видит. Астров не только лечит людей, ной сажает новые леса, чем украшает землю. У него образцовый сад, доктор всем существом тянется к прекрасному. Непрестанный труд Астрова не может изменить положение его и окружающих. Астров отвергает чувство Сони, но него любовь к Елене Андреевне остается неразделенной. В финальной сцене Астров нарушает свое обещание не пить, данное Соне. Надежды его рухнули, он подходит к географической карте и говорит: в А, должно быть, в этой самой Африке теперь жарища - страшное дело!» Эти слова вызваны горьким разочарованием. Оказывается, что и он не удовлетворен своей жизнью, что он терпеть не может в нашу жизнь, уездную, русскую, обывательскую». Астров не видит никакого смысла во всем, что делает, и единственное, что у него есть - это надежда, что когда-нибудь жизнь станет иной. М. Горький писал об этом эпизоде Чехову: «В последнем акте «Вани», когда доктор, после долгой паузы, говорит о жаре в Африке, - я задрожал от восхищения перед Вашим талантом и от страха за людей, за нашу бесцветную, нищенскую жизнь. Как Вы здорово ударили тут по душе и как метко!»
Лучшие представители интеллигенции показаны Чеховым страдающими. Но и Астров, и Войницкий, и Соня - ищущие люди, пытающиеся бороться. Своим страданием они отвергают пошлое и некрасивое счастье сытых, они способны на жертвенный подвиг.
В пьесе показано и крушение либеральных иллюзий, и надежд русских интеллигентов 80-х годов. Иван Петрович Войницкий вместе со своей матерью не замечали реальной жизни, жили в выдуманном ими мирке. Мать Войницкого, Мария Васильевна, была воспитана на либеральных брошюрах, и представления о жизни у нее были книжные. Своему сыну она говорила: «Ты был человеком определенных убеждений, светлой личностью». Только теперь дяде Ване становится ясным убожество и никчемность либеральных убеждений и либеральной фразеологии, и он язвительно говорит матери: «О да! Я был светлой личностью, от которой никому не было светло…» Войницкий проклинает свои либеральные заблуждения, отказывается от идей, которые владели им, как он говорит, «до прошлого года», но пути к новой жизни ему неведомы…
Таким образом, вся пьеса Чехова пронизана чувством горечи за убогую и бесцельно прожитую жизнь. Дядя Ваня и Соня думали, что служат великому ученому. Они не только управляли имением и высылали деньги, они и переписывали рукописи профессора. И вот горькое прозрение: жизнь отдана бездарному чудовищу, бесчеловечному эгоисту. Гибнет жизнь и пропадает красота. Астров говорит об истреблении лесов - и эта тема звучит в унисон с темой бесплодности служения «избранным». Елена Андреевна - красивая хищница, разрушившая возможную любовь Сони и Астрова. Они с профессором уезжают, не утратив своего самодовольства и так ничего и не поняв. И все-таки в финале звучит музыка надежды - надежды на светлую жизнь, которой по-настоящему достойны все, кто честно трудится.
Горький писал о спектакле «Дядя Ваня»: «…смотрел и плакал, как баба, хотя я человек далеко не нервный… Для меня - это страшная вещь, Ваш «Дядя Ваня » - совершенно новый вид драматического искусства, молот, которым Вы бьете по пустым башкам публики».