Если спросить: "Что вы думаете о творчестве Алексея Горького?", то мало кто сможет дать ответ на этот вопрос. И не потому, что эти люди не читают, а из-за того, что не все знают и помнят, что это всем известный писатель Максим Горький. А если вы решите ещё сильнее усложнить задачу, то спросите о произведениях Алексея Пешкова. Тут точно только единицы вспомнят, что это настоящая фамилия Алексея Горького. Это был не просто литератор, но и активный Как вы уже поняли, речь пойдёт о поистине народном писателе - Максиме Горьком.
Детские и юношеские годы
Годы жизни Горького (Пешкова) Алексея Максимовича - 1868-1936. Они пришлись на важную историческую эпоху. Биография Алексея Горького богата событиями, начиная с самого его детства. Родным городом писателя является Нижний Новгород. Его отец, работал управляющим пароходной компании, он умер, когда мальчику было всего 3 года. После смерти мужа мать Алёши повторно вышла замуж. Её не стало, когда ему было 11 лет. Дальнейшим воспитанием маленького Алексея занимался дед.
Будучи 11-летним мальчиком, будущий писатель уже "ходил в люди" - зарабатывал на хлеб сам. Кем он только ни работал: был пекарем, работал рассыльным в магазине, посудомойщиком в буфете. В отличие от сурового дедушки, бабушка была доброй и верующей женщиной и прекрасной рассказчицей. Именно она привила Максиму Горькому любовь к чтению.
В 1887 г. писатель попытается совершить самоубийство, которое он свяжет с тяжёлыми переживаниями, вызванными известиями о бабушкиной смерти. К счастью, он остался жив - пуля не попала в сердце, но повредила лёгкие, что стало причиной проблем с работой дыхательной системы.
Жизнь у будущего писателя была непростой, и он, не выдержав, сбежал из дома. Мальчик много бродил по стране, видел всю правду жизни, но удивительным образом смог сохранить веру в идеального Человека. Он опишет свои детские годы, жизнь в доме дедушки в "Детстве" - первой части своей автобиографичной трилогии.
В 1884 г. Алексей Горький пытается поступить в Казанский университет, но из-за своего финансового положения узнает, что это невозможно. В этот период будущий писатель начинает тяготеть к романтической философии, согласно которой, идеальный Человек не похож на Человека реального. Тогда же он знакомится с марксисткой теорией и становится сторонником новых идей.
Появление псевдонима
В 1888 г. писателя на небольшой промежуток времени арестовали за связь с марксистким кружком Н. Федосеева. В 1891 г. он решил начать странствие по России и в итоге смог дойти до Кавказа. Алексей Максимович постоянно занимался самообразованием, копил и расширял свои познания в разных областях. Соглашался он на любую работу и все свои впечатления бережно хранил, они потом появились в его самых первых рассказах. Впоследствии он назвал этот период "Моими университетами".
В 1892 г. Горький возвращается в родные места и делает первые шаги на литературном поприще как писатель в нескольких провинциальных изданиях. Впервые его псевдоним "Горький" появился в этом же году в газете "Тифлис", в которой был напечатан его рассказ "Макар Чудра".
Псевдоним был выбран не случайно: он намекал на "горькую" русскую жизнь и на то, что писатель будет писать только правду, какой бы горькой она ни была. Максим Горький видел жизнь простого народа и не мог со своим складом характера не замечать несправедливости, которая была со стороны богатых сословий.
Раннее творчество и успех
Алексей Горький активно занимался пропагандой, за что и находился под постоянным контролем органов полиции. С помощью В. Короленко в 1895 г. в крупнейшем российском журнале был напечатан его рассказ "Челкаш". Следом были напечатаны "Старуха Изергиль", "Песнь о Соколе", Они не были особенными с литературной точки зрения, но они удачно совпали с новыми политическими взглядами.
В 1898 г. вышел его сборник "Очерки и рассказы", который имел необыкновенный успех, и Максим Горький получает всероссийское признание. Пусть его рассказы не были высокохудожественными, но они изображали жизнь простого народа, начиная с самых его низов, что принесло Алексею Пешкову признание как единственного писателя, который пишет о низшем классе. В тот период он был популярен не меньше, чем Л. Н. Толстой и А. П. Чехов.
В период с 1904 по 1907 г. были написаны пьесы "Мещане", "На дне", "Дети солнца", "Дачники". Его самые ранние произведения не имели какой-либо социальной направленности, но персонажи имели свои типажи и особое отношение к жизни, что очень нравилось читателям.
Революционная деятельность
Писатель Алексей Горький был ярым сторонником марксисткой социал-демократии и в 1901 г. написал "Песнь о буревестнике", которая призывала к революции. За открытую пропаганду революционных действий он был арестован и выслан из Нижнего Новгорода. В 1902 г. Горький знакомится с Лениным, в этом же году его избрание в члены Императорской академии по разряду изящной словесности было отменено.
Писатель был и прекрасным организатором: с 1901 г. он был главой издательства "Знание", в котором печатались лучшие писатели того периода. Он поддержал революционное движение не только духовно, но и материально. Квартира писателя использовалась в качестве штаба для революционеров перед важными событиями. На его квартире в Петербурге даже выступал Ленин. После в 1905 г. Максим Горький из-за опасений ареста решил на время покинуть Россию.
Жизнь за границей
Алексей Горький отправился в Финляндию и уже оттуда - в Западную Европу и США, где собирал средства на борьбу большевиков. В самом начале его там встретили дружелюбно: писатель свёл знакомство с Теодором Рузвельтом и Марком Твеном. В Америке издаётся его известный роман "Мать". Однако позже американцы стали возмущаться его политическими акциями.
В период с 1906 по 1907 г. Горький жил на острове Капри, откуда продолжал поддерживать большевиков. В это же время он создаёт особую теорию "богостроительство". Смысл был в том, что нравственные и культурные ценности гораздо важнее политических. Эта теория легла в основу романа "Исповедь". Хотя Ленин отверг эти убеждения, писатель продолжал их придерживаться.
Возвращение в Россию
В 1913 г. Алексей Максимович возвращается на Родину. Во время Первой мировой войны он потерял веру в могущество Человека. В 1917 г. его отношения с революционерами ухудшаются, он разочаровывается в вождях революции.
Горький понимает, что все его попытки спасти интеллигенцию не встречают отклика у большевиков. Но после в 1918 г. признаёт свои убеждения ошибочными и возвращается к большевикам. В 1921 г., несмотря на личную встречу с Лениным, ему не удаётся спасти от расстрела своего друга, поэта Николая Гумилёва. После этого он покидает большевистскую Россию.
Повторная эмиграция
В связи с усилением приступов туберкулёза и по Ленина Алексей Максимович уезжает из России в Италию, в город Сорренто. Там он и завершает свою автобиографическую трилогию. В эмиграции автор находится до 1928 г., но продолжает сохранять контакты с Советским Союзом.
Он не оставляет писательскую деятельность, но пишет уже в соответствии с новыми литературными веяниями. Вдали от Родины им был написан роман "Дело Артамоновых", рассказы. Было начато обширное произведение "Жизнь Клима Самгина", которое писатель не успел закончить. В связи со смертью Ленина Горький пишет книгу воспоминаний о вожде.
Возвращение на Родину и последние годы жизни
Алексей Горький несколько раз приезжал в Советский Союз, но там не оставался. В 1928 г. во время поездки по стране ему показали "парадную" сторону жизни. Восхищённый писатель написал очерки о Советском Союзе.
В 1931 г. по личному приглашению Сталина он возвращается в СССР навсегда. Алексей Максимович продолжает писать, но в своих произведениях он восхваляет образ Сталина и всего руководства, не упоминая про многочисленные репрессии. Конечно, такое положение вещей не устраивало писателя, но в то время заявлений, противоречащих власти, не терпели.
В 1934 г. умирает сын Горького, а 18 июня 1936 г. при невыясненных до конца обстоятельствах умирает Максим Горький. В последний путь народного писателя провожало всё руководство страны. Урна с его прахом была захоронена в Кремлёвской стене.
Особенности творчества Максима Горького
Его творчество уникально тем, что именно в период краха капитализма он смог очень ярко передать состояние общества через описание простых людей. Ведь никто до него не описывал с такой подробностью жизнь низших слоёв общества. Именно эта неприкрытая правда жизни рабочего класса снискала ему народную любовь.
Его вера в человека прослеживается в ранних его произведениях, он считал, что человек может с помощью своей духовной жизни совершить революцию. Максим Горький сумел сочетать горькую правду с верой в нравственные ценности. И именно это сочетание делало его произведения особенными, героев - запоминающимися, а самого Горького сделало писателем рабочих.
Горький так вспоминает свою жизнь на «Добром»:
«Наш пароход идет медленно, деловые люди садятся на почтовые, а к нам собираются все какие-то тихие бездельники. С утра до вечера они пьют, едят и пачкают множество посуды… моя работа - мыть посуду, чистить вилки и ножи, я занимаюсь этим с шести часов утра и почти вплоть до полуночи… За пароходом на длинном буксире тянется баржа… она прикрыта по палубе железной клеткой, в клетке - арестанты, осужденные на поселение и в каторгу… На барже тихо, ее богато облил лунный свет, за черной сеткой железной решетки смутно видны круглые серые пятна, - это арестанты смотрят на Волгу».
К массе уголовных, переправляемых таким образом, в эти годы присоединяли большое количество политических, так как царское правительство, испуганное движением революционных народников, в 70-х годах применяло против них самую жестокую расправу.
Революционеров убивали при «попытках к бегству», вешали по суду и без суда, отправляли десятками и сотнями на каторгу и в ссылку в самые далекие углы Сибири, особенно после «высочайшего повеления» 24 мая 1878 года и других актов самодержавия, которые В. Короленко назвал «законами о беззаконии».
Летом 1880 года, в первое лето службы Горького пароходным посудником, проследовал на арестантской барже «Доброго» и Короленко, как политический преступник, в сибирскую ссылку.
На этом новом месте, на пароходе «Добрый», Горькому посчастливилось: непосредственный его начальник, пароходный повар, стал его «первым учителем».
Горький не раз указывал на ту благотворную роль, которую сыграл в его жизни повар парохода «Добрый» - гвардии унтер-офицер Михаил Акимович Смурый.
«Он возбудил во мне интерес к чтению книг, - писал Горький. - У Смурого был целый сундук, наполненный преимущественно маленькими томиками в кожаных переплетах, и это была самая странная библиотека в мире».
Эккартсгаузен лежал рядом с Некрасовым, Анна Радклиф - с томом «Современника», тут же были журнал «Искра» за 1864 год, «Камень веры» и книжки на украинском языке.
Страстный любитель книги, Смурый, однако, плохо разбирался в ней. Больше всего у него было книг XVIII века, тех уже никому не нужных книг, которые подсовывали малограмотному читателю жуликоватые продавцы.
Все это без особого выбора Смурый заставлял Горького читать ему вслух. И столь бескорыстна была его воодушевленная приверженность к книге, что он и у Горького возбудил сильнейший интерес к чтению, заставил его «убедиться в великом значении книги и полюбить ее».
Среди книг Смурого попадались и произведения классической литературы. Так, потрясающее впечатление на чтеца и на слушателя произвела повесть Гоголя «Тарас Бульба».
Бывало и так, что вкусы их резко расходились. Лубочное «Предание о том, как солдат спас Петра Великого», сначала весьма понравившееся Горькому, было подвергнуто поваром в буквальном смысле уничтожающей критике, книга была смята и выброшена им за борт парохода.
Осенью 1880 года Горький вынужден был вернуться к чертежнику Сергееву.
Помимо внушенной Смурым тяги к чтению, жизнь на пароходе в это первое лето его службы дала Горькому многочисленные и значительные впечатления о людях. «Мне казалось, что за лето я прожил страшно много, постарел и поумнел, а у хозяев в это время скука стала гуще».
Встреча со Смурым оказала глубокое влияние на жизнь Горького. Страсть к чтению с тех пор не оставляла его. Вернувшись на службу к Сергееву, он стал теперь читать все, что попадалось под руку.
Эта страсть принесла ему и небывалые наслаждения и много тяжких обид. В доме Сергеева чтение преследовалось как вредное занятие. С большим риском доставая книги, Горький забирался на чердак, в сарай, пытался читать ночью при свете луны или самодельного светильника - свечи были для него недоступной роскошью.
Что же читал Горький?
В ту пору общественные библиотеки были завалены особой литературой, имевшей в провинции огромный успех: то были «авантюрные» романы преимущественно французских писателей.
Естественно, что когда Горький-подросток дорвался до книги, то первой же книгой, полученной им из общественной библиотеки Нижнего, был один из таких романов - «Трагедии Парижа».
«Это был роман Ксавье-де-Монтепена, длинный, как все его романы, обильный людьми и событиями, изображавший незнакомую, стремительную жизнь… Сразу возникло настойчивое желание помочь этому, помешать тому, забывалось, что вся эта неожиданно открывшаяся жизнь насквозь бумажная; все забывалось в колебаниях борьбы, поглощалось чувством радости на одной странице, чувством огорчения на другой».
Романы такого характера пленили мальчика несходством изображенной там жизни с жизнью окружавшей его среды. Он вспоминал: «Горшки, самовары, морковь, курицы, блины, именины, похороны, сытость до ушей и выпивки до свинства, до рвоты - вот что было содержанием жизни людей, среди которых я начал жить».
А романы, пленившие Горького неукротимой энергией своих героев, превратностью их судеб и стремительным движением событий, показывали иную жизнь - жизнь больших желаний и чувств.
Разумеется, эти «герои» были надуманы, и «подвиги» они совершали фантастические. Но романы эти говорили впечатлительному мальчику, задыхавшемуся в атмосфере «свинцовых мерзостей жизни», о каких-то других людях, сильных и смелых.
И Горький вспоминал позднее:
«Рокамболь учил меня быть стойким, не поддаваться силе обстоятельств, герои Дюма внушали желание отдать себя какому-то важному, великому делу». «И, мальчишка, задерганный дурацкой работой, обижаемый дурацкой руганью, я давал сам себе торжественное обещание помочь людям, честно послужить им, когда вырасту».
Горький-писатель сложился как великий продолжатель русской классической литературы. Но по условиям жизни и быта в отрочестве своем он был поглощен чтением обильной литературы, качество которой было часто весьма невысоким. Только в силу своей пытливости и своего творческого воображения он находил мед знания всюду - и в «авантюрных» романах полуремесленного типа и в иллюстрированных журналах для «семейного» чтения.
Постоянное сопоставление книги и жизни расширяло его знания.
«Я видел, что есть люди, которые живут хуже, труднее меня, и это несколько утешало, не примиряя с оскорбительной действительностью; я видел также, что есть люди, умеющие жить интересно и празднично, как не умеет жить никто вокруг меня».
Впрочем, техника «авантюрных» романов скоро стала ясна Горькому.
«Бывало уже с первых страниц начинаешь догадываться, кто победит, кто будет побежден, и как только станет ясен узел событий, стараешься развязать силою своей фантазии».
Это однообразие романов с выдуманными героями и выдуманными злодеями «становилось не только скучным, но и возбуждало смутные подозрения».
Горькому было тринадцать лет, когда он находился в таком состоянии читательского кризиса и когда ему в груде «авантюрных» романов попались Книги Бальзака, произведшие на него «впечатление чуда».
«Евгения Гранде» поразила его своей правдой - «не было злодеев, не было добряков, были простые люди, чудесно живые».
«Старик Гранде ярко напомнил мне деда, было обидно, что книжка так мала, и удивляло, как много в ней правды. Эту правду, очень знакомую мне и надоевшую в жизни, книга показывала в освещении совершенно новом - незлобивом, спокойном».
Столь же сильное впечатление художественной правды Горький испытал при знакомстве с произведениями Э. Гонкура, Флобера, Стендаля.
«Помню, «Простое сердце» Флобера я читал в Троицын день, вечером, сидя на крыше сарая, куда залез, чтобы спрятаться от празднично настроенных людей. Я был совершенно изумлен рассказом, точно оглох, ослеп, - шумный весенний праздник заслонила предо мной фигура обыкновеннейшей бабы, кухарки, которая не совершила никаких подвигов, никаких преступлений. Трудно было понять, почему простые, знакомые мне слова, уложенные человеком в рассказ о «неинтересной» жизни кухарки, - так взволновали меня?..»
Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
- Пусть сильнее грянет буря!
М. Горький. Песня о Буревестнике.
18 июня 1938 г., 80 лет назад, ушёл из жизни великий писатель Максим Горький. Великий русский, а затем советский писатель Максим Горький действительно имел очень тяжёлую и сложную судьбу.
Максим Горький (настоящее имя - Алексей Максимович Пешков) родился (16) 28 марта 1868 года в Нижнем Новгороде в семье Максима Савватьевича Пешкова с Варварой Васильевной Кашириной. По официальной биографии его отец был столяром-краснодеревщиком (по другой версии - управляющего астраханской конторой пароходства И. С. Колчина), а мать – дочь владельца красильни. Супружество длилось недолго, вскоре отец умер от холеры. Алексей Пешков заболел холерой в 3 года, отец сумел выходить его, но при этом заразился сам и не выжил. Мальчик почти не помнил отца, но рассказы близких о нём оставили глубокий след - даже псевдоним «Максим Горький», по утверждению старых нижегородцев, был взят в память об отце. Мать не захотела возвращаться к отцу и вновь вышла замуж, однако вскоре скончалась от чахотки. Таким образом, в раннем возрасте маленький Алексей осиротел и его воспитывали дед и бабушка.
Бабушка Максима - Акулина Ивановна заменила мальчику родителей. Алексей провёл детские годы в доме своего деда Каширина в Нижнем Новгороде. Василий Васильевич к концу своей жизни разорился, но внука обучал. По большей части Алексей читал церковные книги и знакомился с жизнеописаниями святых. Уже в одиннадцать лет он познакомился с жестокими реалиями трудовой жизни, так как остался совершенно один. Алексей работал помощником на пароходе, в магазине, пекарем, учился писать иконы и т. д. Полного образования Горький так и не получил, хотя учился в местном ремесленном училище. Уже в этот период Алексей Максимович увлекся литературой, и написал первые произведения.
С 1878 началась его жизнь «в людях». Жил в трущобах, среди босяков; странствуя, перебивался подёнщиной. В 1884 году Горький поступал в университет в Казани, но его не зачислили. Однако Максим в свои шестнадцать лет оказался уже достаточно сильной личностью. Он остался в Казани и начал работать. Здесь он впервые познакомился с марксизмом. Жизнь и творчество Максима Горького, впоследствии, были пронизаны идеями Маркса и Энгельса, он окружил ореолом романтики образ пролетария и революции. Юный писатель рьяно включился в пропаганду и уже в 1888 году был арестован за связь с революционным подпольем. За молодым писателем был установлен строгий полицейский надзор. Работая на железнодорожной станции, он написал несколько рассказов, а также поэтических произведений. Избежать заключения Горький смог, отправившись в странствие по стране. Дон, Украина, Бессарабия, Крым, далее Северный Кавказ и, наконец, Тифлис – вот маршрут путешествия писателя. Он много работал и вел пропаганду среди своих сослуживцев, а также крестьян. Эти годы жизни Максима Горького отмечены первыми произведениями «Макар Чудра» и «Девушка и смерть».
В 1892 году Алексей Максимович после длительных странствий возвращается в Нижний Новгород. «Макар Чудра» публикуется в местной газете, после чего выходит в свет ряд его фельетонов, а также обозрений. Его первоначальным псевдонимом было странное имя Иегудиил Хламида. Сам Максим Горький в биографии и интервью не раз вспоминал его. Его «Очерки и рассказы» вскоре превратили практически неизвестного провинциального писателя в популярного автора-революционера. Внимание властей к персоне Алексея Максимовича значительно выросло. В этот период свет увидели произведения «Старуха Изергиль» и «Челкаш» – 1895 год, «Мальва», «Супруги Орловы» и другие – 1897 год, а в 1898 году был издан сборник его сочинений.
Этот период станет временем расцвета его таланта. В 1899 году появилась известная «Песнь о соколе» и «Фома Гордеев». В 1901 г. вышла «Песня о Буревестнике. После выхода в свет «Песни о буревестнике»: «Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: - Пусть сильнее грянет буря!..». Также он написал прокламацию, призывающую к борьбе с самодержавием. После этого писатель был выслан из Нижнего Новгорода в Арзамас.
С 1901 года он обращается к драматургии. В этот период Максим Горький, характеризуется как активный революционер, сторонник марксизма. Его выступление после кровавых событий 9 января 1905 г. стало поводом для ареста и заключения в Петропавловскую крепость. Однако Горький был в то время на пике популярности. В его защиту выступили известные деятели искусства, включая представителей творческого и научного мира из Германии, Франции, Англии и Италии. И его отпустили. Горький принимал непосредственное участие в революционной борьбе 1905 года. В ноябре 1905 года вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию. В связи с угрозой расправы был вынужден уехать в Америку. Первый раз за рубежом писатель пробыл недолго.
Надо сказать, что Горький, как и другие видные творческие деятели, имел не только активную общественную, но и бурную личную жизнь. Он был женат на Екатерине Воложиной, у него имелись сожительницы и любовницы, а также множество родных и приемных детей. Так, Горький ушёл из семьи, и его гражданской женой стала известная московская актриса Мария Андреева.
В эмиграции писатель пишет различные памфлеты сатирического характера о «буржуазной» культуре Франции и США («Мои интервью», «В Америке»). Вернувшись осенью в Россию, пишет пьесу «Враги», создаёт роман «Мать». Едва вернувшись на родину, Алексей Максимович вновь выезжает за границу. К 1910-м годам имя Горького стало одним из самых популярных в Российской империи, а затем и в Европе, его творчество вызвало огромную критическую литературу: за 1900-1904 гг. опубликована 91 книга о Горьком; с 1896 по 1904 год критическая литература о нём составила более 1860 названий. Постановки его пьес на сцене Московского Художественного театра имели исключительный успех и сопровождались антиправительственными выступлениями публики.
До 1913 года он проживает в Италии из-за проблем со здоровьем. Недуг матери передался и сыну, он страдал от чахотки. Вернулся на родину Горький, воспользовавшись амнистией. С первых дней Первой мировой войны занял антимилитаристскую, интернационалистическую позицию. Февральскую революцию 1917 года Максим Горький встретил восторженно, видя в ней победу демократии, восставшего народа. Его квартира в Петрограде в феврале-марте 1917 года походила на «штаб», где собирались различные политические, и общественные деятели, литераторы, писатели художники, артисты, рабочие. Горький стал инициатором ряда общественно-культурных начинаний, уделял большое внимание делу охраны памятников культуры и в целом проявил огромную активность. Написал ряд статей, возмущаясь массовым вывозом из России художественных ценностей на «американские миллионы», протестовал против ограбления страны.
Чтобы общество могло выполнить задачу духовного возрождения и нравственного очищения страны, считал Максим Горький, необходимо было прежде всего объединить «интеллектуальные силы старой опытной интеллигенции с силами молодой рабоче-крестьянской интеллигенции». А для этого надо «встать над политикой» и направить все усилия на «немедленную напряжённую культурную работу», вовлекая в неё рабочую и крестьянскую массу. Культуру, считал он, необходимо привить народу, веками воспитанному в рабстве, дать пролетариату, широким массам систематические знания, ясное понимание своей всемирно-исторической миссии, своих прав и обязанностей, научить демократии. Одним из важнейших научно-просветительских начинаний Горького в эти дни было создание «Свободной ассоциации для развития и распространения положительных наук».
По убеждению великого писателя, «без демократии нет будущего», «сильный человек - это разумный человек», а потому необходимо «вооружиться точными знаниями», «привить уважение к разуму, развить в себе любовь к нему, почувствовать его универсальную силу». Горький отмечал: «Источник наших несчастий - наша малограмотность. Чтобы хорошо жить, надо хорошо работать, чтобы крепко стоять на ногах, надо много работать, учиться любить труд».
Наибольшую активность литературная и общественная работа Горького получила в это время в основанной им газете «Новая Жизнь». Она выходила в Петрограде с 18 апреля под редакцией Горького, его соредакторами были В. А. Базаров, В. А. Десницкий, Н. Н. Суханов, А. Н. Тихонов. Газета активно выступала против продолжения России в империалистической войне (Первая мировая война), за объединение всех революционных и демократических сил для удержания социальных и политических завоеваний Февральской революции, развитие культуры, просвещения, науки, чтобы идти по пути дальнейшего осуществления социалистических преобразований в России под руководством социал-демократической партии. Кроме нового цикла «Русских сказок», рассказов, очерков, Максим Горький опубликовал в газете свыше 80 статей (58 из них в серии «Несвоевременные мысли»). Публицистика в «Новой жизни» составила две дополняющие друг друга книги писателя – «Революция и культура. Статьи за 1917 г.» и «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре».
На этом этапе его жизни возникли первые противоречия со взглядами Ленина, с которым он был знаком лично. Так, Горький осуждал «бессмысленную бойню», разоблачал стремление Временного правительства довести войну до победного конца (в ответ представители буржуазного лагеря Горького обвинили в «шпионаже, измене родине»). С другой стороны, Горький выступил против восстания 4 июля начавшегося под влиянием социалистической пропаганды. Отстаивая социальные завоевания Февральской революции, выступая против реакции, консервативных сил, буржуазных партий и политики Временного правительства, газета Горького очень скоро вступила в полемику и с большевиками, выдвинувшими на повестку дня вопрос о вооруженном восстании и проведении социалистической революции. Горький был убеждён, что Россия ещё не готова к социалистическим преобразованиям, что восстание будет потоплено в море крови, а дело революции отброшено на десятилетия назад. Он считал, что прежде чем осуществить социалистическую революцию, народ должен «много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства», что сначала он «должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнем культуры». По его мнению, «самый страшный враг свободы и права - внутри нас», «наша жестокость и весь тот хаос тёмных, анархических чувств, который воспитан в душе нашей бесстыдным гнётом монархии, её циничной жестокостью». И с победой революции только начинается «процесс интеллектуального обогащения страны». Россия ещё не была готова к соцреволюции. Культура, наука, искусство являлись, по мысли Горького, как раз той силой, к-рая «позволит нам преодолевать мерзости жизни и неустанно, упрямо стремиться к справедливости, красоте жизни, к свободе».
Поэтому Октябрьскую революцию писатель встретил прохладно. Ещё за неделю до Октября в статье «Нельзя молчать!» он призывает большевиков отказаться от «выступления», боясь, что «на сей раз события примут ещё более кровавый и погромный характер, нанесут ещё более тяжкий удар революции». После Октября «Новая Жизнь» во главе с Горьким по-прежнему занимала оппозиционные места и стала оппонентом новой власти. Газета выступала с критикой «издержек» революции, её «теневых сторон», форм и методов осуществления социальных преобразований в стране - культивирования классовой ненависти, террора, насилия, «зоологического анархизма» тёмных масс. Одновременно Горький защищает забытые в вихре революции высокие гуманистические идеалы социализма, идеи демократии, общечеловеческие ценности, права и свободу личности. Он обвиняет вождей большевиков, Ленина и «приспешников его» в уничтожении свободы печати, «авантюризме», в «догматизме» и «нечаевщине», «деспотизме» и т. д.
Понятно, что такая позиция Горького резкую критику властей. Полемизируя с ним, большевистская партийная и официальная печать писала, что писатель из «буревестника» превратился в «гагару», «которой недоступно счастье битвы», что он выступает как «хныкающий обыватель», что у «него пропала совесть», что «он изменил революции» и т. д. 16 июля 1918 с согласия Ленина газета была закрыта (до этого издание несколько раз временно прекращалось).
Горький остро, тяжело воспринимал эту критику. Для Горького социализм не был утопией. Он продолжал верить в его идеи, он писал о «тяжёлых муках родов» нового мира, «новой России», отмечая, что, несмотря на все ошибки, преступления, «революция, всё-таки, доросла до своей победы», и выражал уверенность, что революционный вихрь, потрясший «до самых глубин Русь», «излечит нас, оздоровит», возродит «к строительству и творчеству». Горький отдаёт должное и большевикам: «Лучшие из них - превосходные люди, которыми со временем будет гордиться русская ...»; «… психологически - большевики уже оказали русскому народу услугу, сдвинув всю его массу с мёртвой точки и возбудив во всей массе активное отношение к действительности, отношение, без которого наша страна погибла бы».
Несмотря на свой особенный взгляд на революцию, Горький продолжил свою творческую деятельность и подарил молодому Советскому государству еще множество патриотических произведений. После покушения на Ленина Горький вновь сблизился с ним и с большевиками. Впоследствии Горький, оценивая свои позиции 1917-1918 гг., признавал их ошибочными, объясняя это тем, что недооценил организаторскую роль партии большевиков и созидательные силы пролетариата в революции. Горький стал одним из организаторов литературно-общественных. и издательских начинаний: издательства «Всемирная литература», «Дома литераторов», «Дома искусств» и др. Как и раньше, он призывал к единению старой и новой интеллигенции, выступал в её защиту от необоснованных преследований со стороны властей. В декабре 1918 г. избран в состав Петроградского Совета, вновь избран в июне 1920 г. Писатель работал в основанной по его инициативе в Петроградской комиссии по улучшению быта учёных, стал её председателем. Выступал против военной интервенции западных держав, призывал передовые силы мира к защите революции, помощи голодающим.
В 1921 году, по настоятельной рекомендации Ленина, Горький выехал в Италию. Общественности сообщили, что он вынужден лечиться за границей. В 1928–1929 годах приезжал в Союз, а в 1931 году окончательно возвратился в Москву и в последние годы жизни получил официальное признание как основатель социалистического реализма. В 1932 году родной город писателя - Нижний Новгород - по случаю 40-летия его литературной деятельности был переименован в Горький (город носил название Горький по 1990 год).
Максим Горький в последние годы жизни писал свой роман, так и оставшийся незавершенным – «Жизнь Клима Самгина». 18 июня в 1936 году он неожиданно умирает при странных обстоятельствах. Был похоронен на Красной площади Москвы у Кремлевской стены.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Разговор с Дмитрием Быковым о писателе, пожелавшем переделать человечество
На следующей неделе, 28 марта, исполняется 150 лет со дня рождения Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова). Прозаик, драматург, мемуарист, он один из самых известных в мире русских писателей. Между прочим, пять (!) раз номинировался на Нобелевскую премию. Горький был самым издаваемым в СССР советским писателем, по тиражам в 1918-1986 годах уступал лишь Л.Н. Толстому и Пушкину. Но после крушения СССР улица Горького в Москве снова стала Тверской, а город Горький — Нижним Новгородом. А кем стал для нас сам Алексей Максимович? Об этом мы спросили знатока его творчества — писателя и литературоведа, автора биографической книги о Горьком Дмитрия БЫКОВА .
В советские годы Горького превозносили, а вот Набоков, Бунин, Мережковский отзывались о нем весьма критично, кто-то из них даже назвал его «ничтожным писателем». Где же истина?
— Как всегда, посередине. Несомненно, Горький — писатель значительный, получивший огромную прижизненную славу. Почти с самого начала литературной карьеры в 1892 году и до ее завершения Горький был одним из самых читаемых писателей своего времени. Он замечательный рассказчик, превосходный мемуарист. Его очерк о Толстом — одно из лучших воспоминаний о Льве Николаевиче.
А еще Горький — довольно интересный мыслитель, хотя с ним можно очень о многом спорить. Яркий ницшеанец (то есть отрицатель сложившихся моральных, культурных, религиозных норм — «Труд»), из всех русских, наверное, самый значительный. А ницшеанец, вооруженный марксизмом, — это и есть идеал русского революционера, и почти все любимые герои зрелого Горького именно таковы.
Кроме того, он замечательный ценитель всяких безумств и чудачеств. Им создана поразительная галерея сумасшедших и чудаков, особенно в сборнике «Заметки из дневника. Воспоминания». А из всех хроник русского Серебряного века, самого, по моему убеждению, интересного времени в истории всемирного авангарда, «Жизнь Клима Самгина» — безусловно, наиболее полная и лучше всего написанная сатирическая галерея типажей, увиденных глазами заглавного героя.
— Каков самый обманчивый миф о Горьком?
— О том, что Горький есть реалист. Он, конечно, никакой не реалист. Горький — довольно радикальный романтик, причем самого опасного плана, верящий в то, что кардинальная переделка человека как такового возможна и необходима. Зацикленность Горького на «переплавке человека» приводит к страшным результатам. Например, к очерку «Соловки». В нем Горький писал не о лагере, где производятся репрессии, а о месте, где делают нового человека.
— И это искренне, не в силу конъюнктуры?
— Это вытекало из всей его концепции. Еще в 1896 году он написал книгу «Бывшие люди», будучи убежденным, что только в ночлежных домах обитают люди будущего. Человек должен быть отвергнут обществом, выведен из его иерархии, и только после этого можно начать его «строить» заново, с нуля.
— Мечты о новом человеке — характерный признак русского космизма.
— Нет, идеи русского космизма ему не были близки. Федорова он не знал, Циолковского, уверен, не читал. Повторю, он был ницшеанцем. Причем стихийным, его убеждения сложились не под влиянием книг Ницше, к подобным взглядам он пришел самостоятельно, пройдя, прежде чем стать писателем, длинный путь. Работал на приисках, бродяжничал, в булочной хлеб месил, а потом носил по заказчикам — все, кажется, перепробовал, кроме военной службы. Даже стреляться пробовал. А потом вдруг нашел себя в писательской профессии, когда в сентябре 1892-го вышел «Макар Чудра» (кажется, в «Тифлисской газете»).
— «Великий пролетарский писатель» — так говорили о нем большевики. От которых он предпочел уехать — а потом все же вернулся... Откуда такие зигзаги в судьбе и в творчестве?
— Нет, я не вижу в его жизни никаких противоречий. Это на редкость последовательный человек. Между «Детьми солнца» и «Жизнью Клима Самгина», хотя их разделяет 25 лет, нет идейных и мировоззренческих отличий. В его жизни не было большого духовного роста. Единственное, что с годами он стал хуже относиться к босякам. Вот такой парадокс в биографии человека, вышедшего из босяков. Добившегося славы, поселившегося в бывшем особняке миллионеров Рябушинских на Малой Никитской и собиравшего там китайский фарфор.
— А был ли он при этом счастлив?
— Понятия не имею. Это уже совершенно не важно, если мы говорим о писателе. Важно, какие от него остались книги.
— Но вы же сами написали о Горьком биографическое исследование.
— Да, но это книга о его писательском пути. А также о его контактах, друзьях, издательской деятельности. Тема счастья меня, признаться, совершенно не волновала. Счастье — вещь интимная, эфемерная и труднодостижимая. Кто знает, был ли Горький счастлив в 1905 году, когда чуть не умерла его гражданская жена Мария Федоровна Андреева и одновременно разворачивалось московское восстание? Литературоведение — точная наука, рассказывающая, в каком году та или иная книга вышла, к какому жанру она относится и так далее.
— Но читают Горького все-таки в основном не литературоведы. Интересен он сегодняшнему читателю?
— На сто процентов да. Горький умел практически на любую тему написать так, что не оторвешься. У него, конечно, есть монотонные произведения, насыщенные всякого рода поэтизмами, но большая часть его сочинений написаны увлекательно. Даже когда Горький рассказывает о страшных переживаниях и сторонах жизни. Если искать в русской литературе рассказ, который стоило бы рекомендовать всем, подлинно великий и в высшей степени душеполезный, то это «Мамаша Кемских» — трагический гимн материнству. Наряду с «Отшельником», «Караморой», очерком «Страсти-мордасти» и несколькими главами «Самгина» эти три странички обеспечат Горькому благодарных читателей даже тогда, когда идейные споры вокруг него и вовсе уйдут в прошлое. Впрочем, учитывая цикличность русской истории, полное их утихание ему тоже не грозит.
— А мне сейчас вспомнились слова поэта Александра Безыменского: «Клим Самгин» — неплохая штука. Но боже мой, какая скука..."
— Думаю, просто Безыменский прочел эту книгу не вовремя. Меня в мои 16-17 лет он безумно увлек. Во-первых, там очень много эротики, причем довольно грубой. Лидия Варавка, я думаю, — самая сексапильная героиня русской литературы. Даже на фоне Бунина. Неслучайно эту книгу, написанную словно в эротическом угаре, Горький посвятил Марии Будберг — «красной Мате Хари», одной из самых роковых своих страстей. В «Климе» есть и другие потрясающие образы и характеры. В смысле увлекательности с Горьким мог бы сравниться только Сологуб, но там уже полный изврат и безумие, а Алексей Максимович все-таки удерживался внутри некоторых рамок.
— И все-таки — по части эротики и чернухи, думаю, сегодняшняя литература далеко перескочила Горького. Зачем же он нужен нам сегодня?
— Ну я же не зря употребил слово «душеполезность». Значение Горького в том, что его книги призывают перестать терпеть и начинать действовать, потому что человек, который только терпит, тратит свою жизнь напрасно. Книги Горького могут помочь в переходе от состояния мещан и дачников к активной жизни. Помните слова его Ужа: «Летай иль ползай, конец известен». Но в том и штука, что, если пытаться летать, можно 20 раз рухнуть в море, а на 21-й все-таки полететь. Если же всю жизнь ползать, ни до чего хорошего точно не доползешь. Именно поэтому сегодня, на очередном переломе русского исторического пути, стоит помнить, читать и перечитывать странного, сильного и неровного писателя Максима Горького.
— Неровного?
— Конечно, иногда из него «высовывались» такие рога и копыта... В его очерке-воспоминании о Леониде Андрееве есть сцена, где проститутка выносит свою грудь на блюде. Такой текст рассчитан далеко не на всякую психику, читать Горького надо осторожно... Но упомянутая мной «Мамаша Кемских» — это проза медвежьей силы. Страшная и сентиментальная одновременно. Такое можно написать только на пределе человеческих возможностей.
Максим Горький вспоминает о своем детстве:
«Отец и мать обвенчались «самокруткой», ибо дед не мог, конечно, выдать свою любимую дочь за безродного человека с сомнительным будущим. Мать моя на мою жизнь никакого влияния не имела, ибо, считая меня причиной смерти отца, не любила меня и, вскоре выйдя замуж второй раз, уже совершенно сдала меня на руки деда, который и начал моё воспитание с псалтири и часослова.
Потом, семи лет, меня отдали в школу, где я учился пять месяцев. Учился плохо, школьные порядки ненавидел, товарищей тоже, ибо всегда я любил уединение. Заразившись в школе оспой, я кончил учение и более уже не возобновлял его. В это время мать моя умерла от скоротечной чахотки, дед же разорился. В семье его, очень большой, так как с ним жили два сына, женатые и имевшие детей, меня никто не любил, кроме бабушки, изумительно доброй и самоотверженной старухи, о которой я всю жизнь буду вспоминать с чувством любви и уважения к ней.
Дядья мои любили жить широко, то есть много и хорошо пить и есть. Напившись, обыкновенно дрались между собой или с гостями, которых у нас всегда бывало много, или же били своих жён. Один дядя вколотил в гроб двух жён, другой - одну. Иногда и меня били. Среди такой обстановки о каких-либо умственных влияниях не может быть и речи, тем более, что все мои родственники - народ полуграмотный.
Восьми лет меня отдали «в мальчики» в магазин обуви, но месяца через два я сварил себе руки кипящими щами и был отослан хозяином вновь к деду. По выздоровлении меня отдали в ученики к чертёжнику, дальнему родственнику, но через год, вследствие очень тяжёлых условий жизни, я убежал от него и поступил на пароход в ученики к повару.
Это был гвардии отставной унтер-офицер, Михаил Антонов Смурый, человек сказочной физической силы, грубый, очень начитанный; он возбудил во мне интерес к чтению книг.
Книги и всякую печатную бумагу я ненавидел до этой поры, но побоями и ласками мой учитель заставил меня убедиться в великом значении книги, полюбить её. Первая понравившаяся мне до безумия книга - «Предание о том, как солдат спас Петра Великого». У Смурого был целый сундук, наполненный преимущественно маленькими томиками в кожаных переплётах, и это была самая странная библиотека в мире. Эккартгаузен лежал рядом с Некрасовым , Анна Радклиф - с томом «Современника», тут же была «Искра» за 1864 год, «Камень веры» и книжки па малорусском языке. С этого момента моей жизни я начал читать всё, что попадало под руку; десяти лет начал вести дневник, куда заносил впечатления, выносимые из жизни и книг. […]
В 1895 году в «Русском богатстве» (книга 6) напечатан мой рассказ «Челкаш» - о нём отозвалась «Русская мысль» - не помню в какой книге».
Горький М., Алексей Максимович Пешков, псевдоним Максим Горький / Собрание сочинений в 30-ти томах, Том 23, М., «Государственное издательство художественной литературы», 1953 г., с. 270-271 и 271.
«В ту пору я уже читал переводы иностранных романов, среди которых мне попадались и книги таких великолепных писателей, как Диккенс и Бальзак , а также исторические романы Энсворта, Бульвер-Литтона, Дюма . Эти книги рассказывали мне о людях сильной воли, резко очерченного характера; о людях, которые живут иными радостями, страдают иначе, враждуют из-за несогласий крупных.
А вокруг меня мелкие людишки жадничали, завидовали, озлоблялись, дрались и судились из-за того, что сын соседа перебил камнем ногу курице или разбил стекло в окне; из-за того, что пригорел пирог, переварилось мясо во щах, скисло молоко. Они могли целыми часами сокрушаться о том, что лавочник накинул ещё копейку на фунт сахара, а торговец мануфактурой - на аршин ситца. Маленькие несчастья соседей вызывали у них искреннюю радость, они прятали её за фальшивым сочувствием. Я хорошо видел, что именно копейка служит солнцем в небесах мещанства и что это она зажигает в людях мелкую и грязную вражду. Горшки, самовары, морковь, курицы, блины, обедни, именины, похороны, сытость до ушей и выпивка до свинства, до рвоты - вот что было содержанием жизни людей, среди которых я начал жить. Эта отвратительная жизнь вызывала у меня то снотворную, притупляющую скуку, то желание озорничать, чтобы разбудить себя. Вероятно, о такой же скуке недавно писал мне один из моих корреспондентов, человек девятнадцати лет: Всем своим трепетом ненавижу эту скуку с примусами, сплетнями, собачьим визгом.
И вот иногда эта скука взрывалась бешеным озорством; ночью, взлезая на крышу, я затыкал печные труби тряпками и мусором; подбрасывал в кипевшие щи соль, вдувал из бумажной трубки пыль в механизм стенных часов, вообще делал много такого, что называется хулиганством; делал это потому, что, желая почувствовать себя живым человеком, я не знал, не находил иных способов убедиться в этом. Казалось, что я заблудился в лесу, в густом буреломе, перепутанном цепким кустарником, в перегное, куда нога уходит по колено.
Помню такой случай: улицей, на которой я жил, водили арестантов из тюрьмы на пароход, который по Волге и Каме отвозил их в Сибирь; эти серые люди всегда вызывали у меня странное тяготение к ним; может быть, я завидовал тому, что вот они под конвоем, а некоторые - в кандалах, но всё-таки идут куда-то, тогда как я должен жить, точно одинокая крыса в подвале, в грязной кухне с кирпичным полом. Однажды шла большая партия, побрякивая кандалами, шагали каторжники; крайними, к панели, шли двое скованных по руке и по ноге; один из них большой, чернобородый, с лошадиными глазами, с глубоким, красным шрамом на лбу, с изуродованным ухом, - был страшен. Разглядывая его, я пошёл по панели, а он вдруг весело и громко крикнул мне:
Айда, парнишка, прогуляйся с нами!
Он этими словами как будто за руку взял меня. Я тотчас подбежал к нему, - конвойный, обругав меня, оттолкнул. А если бы не оттолкнул, я пошел бы, как во сне, за этим страшным человеком, пошел бы именно потому, что он - необыкновенен, не похож на людей, которых я знал; пусть он страшен и в кандалах, только бы уйти в другую жизнь. Я долго помнил этого человека и весёлый, добрый голос его».
Горький М., О том, как я учился писать / Собрание сочинений в 30-ти томах, Том 24, М., «Государственное издательство художественной литературы», 1953 г., с. 479-480.