Идеалы православия в русской культуре. Православная культура - предмет, открывающая свет

Предисловие

Для учителя православной культуры самым простым методом преподавания ее детям явился бы пересказ учебника Закона Божиего в надежде на то, что постепенно усвоенные знания сформируют необходимые личностные качества у детей и приобщат их к православной культуре. Однако современная государственная общеобразовательная школа имеет светский характер. Как же решить задачу увлечения детей Божественной Истиной, отраженной в многообразных формах проявления красоты православной культуры в окружающей жизни? От учителя требуется тщательная подготовка к каждому уроку, большая любовь к детям и стремление передать им тот свет любви и красоты, какой несет в себе православная культура. В помощь учителям, желающим пройти вместе с детьми этим путем, и разработаны эти пособия.

Цель Концептуального обоснования программы учебного предмета "Православная культура" заключается в том, чтобы установить единое понимание участниками всех образовательных структур значения предмета "Православная культура", что в равной степени относится к содержанию предмета и к специфике его программы. Концептуальное обоснование должно помочь в решении трех вопросов:

1. Для чего следует учить современных школьников данному предмету?

2. Как организовать педагогический процесс, чтобы преподаватель не искажал святую основу содержания данного предмета?

3. Как связать предмет "Православная культура" с интересами современных школьников (мотивация процесса обучения и отбор содержания), избежав опасности знаниевого подхода?

В связи с неразработанностью научно-теоретической основы и методики преподавания предмета "Православная культура" нет ясности и в определении подходов к отбору содержания. Поэтому представляется необходимым комплексное изложение здесь материалов теоретического и методического характера, что позволит уяснить концептуальную основу нового учебного предмета и содержание программы, выстроенной в соответствии с этой основой. Концептуальная основа предмета и примерная программа разработаны в соответствии с требованиями "Примерного содержания образования по учебному предмету „Православная культура"".

Обоснование включает:

Определение целей и задач предмета, а также его специфики.
- Методологическое обоснование предмета (характеристика понятия "православная культура" в культурноисторическом, аксиологическом, богословском и педагогическом аспектах).
- Общую характеристику православной культуры как образовательной области.
- Принципы построения программы предмета.
- Определение структуры программы предмета в соответствии с его спецификой.
- Сведения о возрастных, индивидуальных особенностях духовно-нравственного и эстетического развития современных школьников в связи с особенностями восприятия содержания предмета.
- Требования к подготовке учителя в соответствии со спецификой содержания предмета.
- Экспериментальный методический комплект для учителя по предмету "Православная культура", включающий три пособия.

1. Методическое пособие , содержащее:
программу по учебному предмету;
тематическое планирование по четвертям учебного года;
планы уроков с методическими комментариями.

2. Пособие "Иллюстрации", в котором содержится перечень иллюстраций для сопровождения уроков.

3. Музыкальное пособие "Звуковая палитра" - поурочные музыкальные материалы.

В отдельный раздел методического пособия выделено "Концептуальное обоснование программы учебного предмета "Православная культура" (1-11 классы).

Концептуальное обоснование программы учебного предмета "Православная культура"

Введение

В "Примерном содержании образования по учебному предмету „Православная культура" дается обоснование актуальности и возможности введения в государственных школах, лицеях и гимназиях учебного предмета „Православная культура"" (58). Анализ ситуации в России за годы, предшествовавшие разработке указанного документа, показал: А Нравственные ценности в нашем обществе из области сопричастности общему, коллективному, соборному идеалу ответственности человека за другого человека, из области сопереживания другим людям сместились на переживание лишь собственной удачи, на проявление практичности и рационализма.

В результате этого усиливается разобщенность людей, ухудшается нравственность, происходит разрушение семьи, потеря смысла жизни, криминализация сознания, нарастание форм девиантного поведения (наркомания, бродяжничество, алкоголизм, половая распущенность, правонарушения). Все это может привести к нравственной деградации общества. Такие негативные явления особенно заметны в молодежной среде. Это ставит перед государственными образовательными структурами, ответственными за духовное здоровье нации, неотложную задачу социально-педагогической коррекции и реабилитации юных членов российского общества.

В качестве дидактической формы необходимой духовно-нравственной коррекции (в пределах возможностей школьного обучения) предлагается ввести в базисный учебный план общеобразовательной школы предмет "Православная культура", который противопоставит моральным антиценностям современного общества традиционные ценности российской культуры. Именно они могут явиться основой духовно-нравственного оздоровления (воспитания, перевоспитания) современных школьников (подробнее об этом говорится в "Примерном содержании образования по учебному предмету „Православная культура"").

Основной особенностью учебного предмета "Православная культура" является его культурологическая направленность. Это обусловлено светским характером государственной школы, в рамках которой будет преподаваться данный предмет. В соответствии с ведущими целями общеобразовательной школы, определяемыми Законом РФ "Об образовании", в "Примерном содержании образования по учебному предмету „Православная культура"" подробно определяются основные цели и задачи, которые должны быть реализованы при изучении этого предмета.

В Концептуальном обосновании программы этого предмета объясняется, как применить нормативные установки "Примерного содержания..." к процессу внедрения инновационного для государственной системы образования предмета "Православная культура". Это предполагает конкретизацию опорных методологических блоков: уточнение основных понятий предмета и перевод общих целей в психолого-педагогическую и методическую интерпретацию, понятную учителю.

Методологической основой программы являются: свято-отеческое наследие (св. Василия Великого, св. Иоанна Златоустого - толкование Священного Писания; св. Григория Богослова, св. Григория Нисского, преп. Максима Исповедника - учение о человеке; св. Климента Александрийского - о соотношении знания и веры; о чувстве (ощущении) как одном из четырех компонентов доказательства; о сущности и способах "детовождения"; св. преп. Григория Синаита - о внутреннем совершенствовании человека; св. Тихона Задонского - о формах морального назидания; преп. Серафима Саровского - о соответствии способов и содержания беседы учителя уровню духовно-душевного развития ученика; св. Игнатия Брянчанинова - о доступности изучаемого источника восприятию ученика; об использовании разных форм изложения духовного материала для активизации положительных душевных состояний (например, о возбуждении воли к покаянию средствами поэзии); св. Феофана Затворника - о принципах отбора содержания и систематизации материала Священного Писания и формах его освоения; св. прав. Иоанна Кронштадтского - о содержательной основе активизации интереса к познанию мира; о законах творчества, категории прекрасного и законах Божественного действия; о направлениях и задачах педагогической работы; о выделении богословского ядра при отборе материала); труды богословов (С.Л. Епифановича, С.М. Зарина, А.И. Осипова, о. П. Флоренского и др.); философов (М.М. Бахтина, В.В. Зеньковского, Л.П. Карсавина, И.А. Ильина, Н.О. Лосского и др.); культурологов, искусствоведов (П.А. Гнедича, В.П. Лега, Л.А. Успенского, Ф.И. Успенского и др.); психологов (Л.С. Выготского, В.В. Давыдова, С.Л. Рубинштейна); педагогов (Ш.А. Амонашвили, Е.Н. Ильина, С.Н. Лысенковой, В.А. Сухомлинского, К.Д. Ушинского, В.Ф. Шаталова); специалистов в области эстетического воспитания (Д.Б. Кабалевского, Б.М. Неменского, В.К. Белобородовой, Т.Н. Овчинниковой и др.); филологов (И.О. Шмелева); теоретические исследования по проблеме разработки образовательных стандартов, государственные документы в области образования, а также материалы обобщения практического опыта преподавания предмета на основе Банка психолого-педагогических данных, анализ которых позволил дать теоретическое обоснование целей, задач, принципов отбора материала, исходя из специфики предмета и разработать методику его преподавания в школе (1-85) .

1.1. Определение понятия "православная культура". Специфика предмета

В настоящее время существует несколько вариантов преподавания предмета "Православная культура": как Закон Божий, как история культуры, как предмет краеведения. Не отрицая всего полезного в этих вариантах, для введения предмета в массовую общеобразовательную школу следует все же определить единую основу предмета и ее вариативные компоненты. Это позволит, сохраняя общие цели и задачи предмета, обогатить его содержание и формы изложения. Основным базовым элементом является наличие в названии предмета ключевых слов "православная культура", что требует единой трактовки понятий "православная", "культура", "духовность".

В понятии "православная культура" оба составляющих термина: "православная" и "культура" - определяются средствами понятийного аппарата богословской, философской, эстетической и педагогической наук. "Прилагательное „православная" происходит от существительного „православие" и означает признак, отличающий Православную Церковь от других христианских вероисповеданий. Под словом „православие" понимается истинное знание о Боге и творении. Греческий термин „православие" состоит из двух слов - „правый, истинный" и „слава" (в двух значениях: „вера" и „славословие"). Правильное учение о Боге включает правильное славословие. Учение Бога людям является Откровением Бога святым людям через научение и через Таинства. Святые Отцы запечатлели этот опыт и знание в догматах" (10) .

С понятием "православие" связано понятие "духовность". "Духовность - это состояние духовного человека, имеющего определенный тип поведения, мотивы и образ мыслей, отличающие его от человека недуховного. Духовность нетождественна понятию „душевность", которая связывается с душевными проявлениями: разума, чувств и т.п. Православная духовность - это опыт жизни во Христе человека, преображенного благодатью Божьей. Православная духовность христоцентрична (так как во Христе произошло ипостасное соединение Божественного и человеческого естества), триадоцентрична (так как Христа нельзя рассматривать обособленно от других лиц Святой Троицы) и церковноцентрична (так как Церковь понимается как Тело Христово). Таким образом, сердцевиной православной духовности являются Христос, Святая Троица и Церковь. Носителем православной духовности является человек, стяжавший дар Святого Духа. Человек с развитыми творческими способностями в разных областях искусства, но не стяжавший Святого Духа, дающего жизнь душе, является человеком душевным и плотским" (10) .

"Культура" как философское понятие означает форму общественного сознания и отражения действительности, а также среду обитания человека, представленную продуктами его деятельности. Культура является воплощением человеческого духа в формы, доступные объективному наблюдению.

Для более полного уяснения понятия "православная культура" приводим наиболее значимые определения богословов, искусствоведов, философов. Православное философское определение понятий "духовность", "культура" дал И.А. Ильин: "Культура есть явление внутреннее и органическое: она захватывает самую глубину человеческой души... Этим она отличается от цивилизации, которая может усваиваться внешне и поверхностно... Поэтому народ может иметь древнюю и утонченную духовную культуру, но в вопросах внешней цивилизации (одежда, жилище, пути сообщения, промышленная техника и т.д.) являть картину отсталости и первобытности. И обратно: народ может стоять на последней высоте техники и цивилизации, а в вопросах духовной культуры (нравственность, наука, искусство, политика и хозяйство) переживать эпоху упадка" (31, с. 300) . Таким образом, "духовность не совпадает с сознанием, не исчерпывается мыслью и не ограничивается сферой слов и высказываний. Духовность человека состоит в уверенности, что в пределах его души есть лучшее и худшее, качества, не зависящие от его произвола". "В духовном делании человек учится преклоняться перед Богом, чтить самого себя, видеть и ценить духовность во всех людях и желать творческого раскрытия и осуществления духовной жизни на земле. Это и есть сущая культура". Таким образом, "религиозность есть живая основа истинной культуры. Она несет человеку именно те дары, без которых культура теряет свой смысл и становится просто неосуществимой: чувство пред стояния, чувство заданности и призванности и чувство ответственности" (33, с. 446).

Таким образом, культурный человек (в православном понимании) должен иметь развитые чувства предстояния, призванности и ответственности.

Православная культура, по словам Н.О. Лосского, есть чувственное воплощение абсолютных ценностей бытия в творческих формах жизнедеятельности человека. Понятие духовности философ связывает с личностным развитием человека, так как настоящая личность - это деятель, осознающий абсолютные ценности бытия и долженствование осуществлять их в своем поведении (41).

Духовный человек всегда стремится к истине, добру и красоте. Общая культура человека определяется его духовной культурой.

Духовный компонент культуры включает в себя идеологию, искусство и религию (лат. - "святыня", "набожность", "благочестие"), которые определяют систему духовных ценностей, социальных норм и отношения человека к Богу как высшему началу, к миру, людям. Духовная сфера православия определяет направленность православной культуры.

В православной культуре отражаются особенности религии нашей страны (Православия), преломленные в традиционных правовых, моральных и эстетических формах деятельности человека, преображенного Благодатью Божией.

Православная культура была ядром истории России на протяжении последних 10 веков. Понимание культуры народа возможно лишь во взаимосвязи с историей этого народа. Введение христианства в России в его греко-восточной форме наложило яркий отпечаток на специфику просвещения и культуры как русского, так и других народов, входивших в состав Российского государства. Таким образом, феномен православной культуры отражает характерные особенности сознания и среды обитания человека, сформированные и организованные на основе православной духовности в контексте истории России и представленные в виде продуктов деятельности человека.

Взаимосвязь между приобщением человека к искусству и его духовно-нравственным развитием отмечалась многими авторами (33, 36, 53 и др.) . Высокий воспитательный потенциал искусства (культуры) ученые объясняют онтологическими связями нравственного и эстетического феноменов культуры.

Общественно-историческая значимость культуры и искусства объясняется потребностью сохранить и передать потомкам идеальные образцы деятельности человека как отражение Божиего замысла.

Любое гуманитарное знание формирует мировоззрение личности. Это связано с тем, что мировоззрение включает в себя эмоционально-оценочное отношение к знаниям, к нравственным нормам, эстетическим проявлениям. Если такое отношение не формируется в процессе обучения, человека нельзя считать культурным. Так, Закон РФ "Об образовании" определяет образование как комплексный процесс воспитания и обучения. Отсюда вытекает важный вывод: учебный предмет должен содержать яркое эмоциональное отношение к принятой в обществе системе ценностей. В противном случае реализовать воспитательные задачи невозможно. Предмет "Православная культура", интегрируя в себе теологические, исторические, эстетические, филологические знания, имеет исключительные возможности для решения указанных образовательных задач.

Воспитательные возможности предмета "Православная культура" объясняются тем, что православная культура сохранила опыт чувств, эталонные ценности, отразившие способ реагирования человека на мир в эстетических формах, а также тем, что она, основываясь на нормах христианской нравственности (морали), выполняла регулятивную и культурообразующую роль в общественной жизни России, сохраняя преемственность духовных традиций. Духовное ядро (менталитет) русской нации, сформированное на основе этих традиций, определяется выдающимися деятелями русской культуры как душа России (34, 83) .

Христианская нравственность как компонент православной культуры всегда являлась системообразующим компонентом общего образования, лежащим в основе социального и нравственного воспитания школьников, формирования их гражданской позиции. Это находило отражение в определении задач образования, мировоззренческих установок, составляло основу анализа деятельности и отношений людей. Утрата преемственности традиций в духовно-нравственном воспитании детей привела к кризисным явлениям в развитии общества. Поэтому был разработан культурологический учебный курс с задачей систематического и последовательного сообщения детям духовно-нравственных знаний, отражающих основные традиционные отечественные ценности (а такой ценностной традицией для России является православная культура). Имея духовно-нравственную и эстетическую направленность, предмет "Православная культура" будет знакомить школьников с ценностями христианской морали, основанной на традиционном понимании нравственности как благонравия, согласия с абсолютными законами правды, достоинством, долгом, совестью, честью гражданина своего Отечества.

Введение систематического преподавания предмета духовно-нравственной направленности, восстанавливающего утраченный в результате политических катаклизмов в России в XX веке опыт практического воспитания благочестия, может и должно препятствовать нравственной деградации общественного сознания.

1.2. Общая характеристика православной культуры как образовательной области

1. Базисный уровень. Это знания духовно-нравственного характера: православное учение о Творце и творении.

2. Культурно-образовательный уровень. Это преломление учения в различные формы общественной, культурной, материальной жизни русского народа в подуровнях: церковнославянский язык, религиозная живопись и иконопись, литература, православное образование, церковная музыка, религиозная философия. Православная культура относится к образовательным областям "Обществознание", "Искусство" и "Филология". Выделение отдельной образовательной области Православная культура" представляется необходимым, так как этот учебный предмет имеет самостоятельный и специфический объект изучения - процесс развития православной культуры и сложную структуру содержания, которая в полном объеме не может быть усвоена в составе других образовательных областей. В содержание этого предмета включаются материалы, изучение которых будет способствовать формированию морального и эстетического оценочного суждения явлений окружающей действительности на основе православных традиций и системы ценностей. Предметом изучения являются феномены православной культуры, отраженные в Священном Писании, произведениях искусства (архитектура, живопись, музыка), духовной и светской литературы, источниках краеведения.

Областью научного знания, в котором используется понятие "православная культура", является образование теория и методика духовно-нравственного и эстетического воспитания. Поэтому данное понятие связано с понятиями "эстетическое воспитание" и "нравственное воспитание". Предмет позволяет осуществлять межпредметные связи с такими учебными предметами, как музыка, изобразительное искусство, окружающий мир, история, обществознание, русская литература, русский язык, мировая художественная культура.

1.3. Цели и задачи программы учебного предмета "Православная культура"

В соответствии с ведущими целями общеобразовательной школы, определяемыми Законом РФ "Об образовании" и обозначенными в "Примерном содержании образования по учебному предмету „Православная культура"", программой определяются следующие общие задачи обучения и воспитания:

Преподавание школьникам культурологических знаний, необходимых для формирования у них целостной картины мира на основе традиционных для России православных культурных ценностей.

Воспитание школьников как благочестивых граждан, обладающих добродетелями в православном понимании, осознающих абсолютные ценности бытия и необходимость их осуществления в своем поведении.

Передача современным школьникам знаний в области православной культурной традиции как средства духовно-нравственного и эстетического развития личности. В соответствии со спецификой предмета, имеющего многокомпонентную структуру содержания, конкретизируются задачи воспитания детей.

Задачи духовно-нравственного воспитания:

Развитие понимания смысла творческого действия Бога-Творца.
Развитие нравственного чувства сопереживания.
Развитие чувства ответственности за другого человека.
Развитие чувства благодарения.
Развитие умения взаимодействовать с окружающим миром людей и природы в соответствии с нормами христианской морали. Задачи эстетического воспитания:
Развитие эстетического восприятия.
Развитие художественных представлений и понятий о православной культуре.
Развитие эстетических суждений и вкусов в области объектов православной культуры.
Развитие навыков художественной деятельности и эстетических потребностей на основе образцов православного искусства.

Решение поставленных задач может быть реализовано при условии увлечения школьников православной культурой.

Педагогическая интерпретация поставленных задач предполагает выделение знаний, умений, навыков, уровней воспитанности, являющихся показателями их реализации. Определение знаний не является сложной проблемой, так как предмет предполагает ознакомление учащихся с основным содержанием христианского вероучения, памятниками православной письменности, изобразительного и музыкального искусства. Объем знаний предопределен культурологическим характером предмета и отражен в "Примерном содержании образования по предмету...".

Определение умений и навыков в предметной области "Православная культура"

Педагогическое решение предполагает создание системы выработки специфических (в соответствии со спецификой предмета) навыков-умений. Их специфика связана с Божественным характером Источника, питающего православную культуру, постижение которого невозможно в рамках светского общего образования. В то же время изучение предмета "Православная культура" в объеме, определенном "Примерным содержанием образования по предмету...", становится достижимым при активизации образно-ассоциативного восприятия учебной информации. Для этого в содержании программы должны быть представлены методические материалы, которые будут его стимулировать. Возможностями активизации образно-ассоциативного восприятия обладают методики эстетического, нравственного воспитания и методики стимулирования навыков художественного творчества, которые могут быть успешно использованы на уроке православной культуры.

Навык формируется повторением. На уроках православной культуры у детей посредством тренировок можно развить навыки общения с объектами православной культуры, видения целенаправленного формирования образа Божиего творения в окружающей жизни, потребность искать его и находить в Священном Писании, в жизни святых, в православных традициях и ценностях, отраженных в произведениях искусства и в окружающей жизни (в православных праздниках, языке богослужения и т.д.). В изображенном, отраженном в природе и произведениях церковного и светского искусства надо научить видеть смысл, для которого была создана определенная форма (изображение, молитва, житие, канон, распев, жанр, украшение, обряд, постройка, праздник и т.п.). Навык общения с высокими образцами православной культуры должен формироваться в непосредственном общении с оригиналом, а при невозможности - с пересказом, репродукцией, видеофильмом. Учебные задачи должны ставиться как практические творческие: понимание образного содержания, создание образа в собственных продуктах творческой деятельности и выражение в них своего отношения.

Умения в области православной культуры предполагают творческое применение полученных знаний в повседневной жизни: например, знания о детстве преп. Сергия Радонежского и семейных взаимоотношениях из житий других святых позволят ребенку развивать у себя умение послушания старшим, почитания каждого члена своей семьи, умение выполнять свои обязанности по отношению к близким, товарищам и т.п.

Отсюда следуют два вывода:

1. Ребенок должен овладеть языковыми навыками восприятия православной культуры. Это связано с развитием творческого мышления и восприятия. Данные психологов показывают, что у детей есть задатки творческого восприятия (12). Оно характеризуется взаимосвязью нравственной и эстетической категорий: категория добра сливается с категорией красивого, прекрасного, категория зла - с категорией безобразного. Творческое развитие предполагает движение от образа-чувства к средству выражения: интонации, жанру, стилю, цвету, форме, особенностям языка, обряду, канону. Навыки следует вырабатывать у ребенка в единстве освоения им формы и содержания православного искусства.

2. Урок православной культуры может быть только личностно-ориентированным. Это реализуется в форме диалога. Педагог идет от пробуждения чувства ребенка через образ и затем к осознанию им средств выражения. При этом используются эвристические и проблемные методы обучения.

Обучение должно быть организовано так, чтобы на начальном этапе у ребенка была сформирована потребность к изучению того, что имеет какое-то отношение к интересам современного школьника. Затем эта актуализированная потребность позволит учителю совместно с ребенком сформулировать вопрос: для чего и как создавалась православная культура? И теперь, опираясь на интерес ребенка, учитель сможет в процессе обучения показать авторов и средства ее создания, ее роль в жизни русских людей на протяжении тысячелетия. Такая последовательность этапов обучения подведет детей к постепенному пониманию сущности православной культуры как культуры, создававшейся во славу Христа.

Страница 1 - 1 из 10
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | Все
© Все права защищены

И.Г. Шарков, М.С. Леонова

Православная

Культура

по дисциплинам «История религии», «История мировых цивилизаций», «Культурология» для студентов специальностей 080111 «Маркетинг», 032401 «Реклама» и других очного и заочного отделений

Издается по благословению Высокопреосвященнейшего Пантелеимона, Архиепископа Ростовского и Новочеркасского

Одобрено Богословской комиссией Ростовской-на-Дону Епархии

ГОУ ВПО «ЮРГУЭС»

УДК 261.6(075.8)

Рецензенты:

д.ф.н., доцент, зав. кафедрой «Философия и история»

Донского государственного аграрного университета

А.Ф. Поломошнов

д.с.н., профессор, зав. кафедрой «Гуманитарные и социальные науки» Шахтинского института Южно-Российского государственного

технического университета

О.В. Бондаренко

д.с.н., профессор, зав. кафедрой «Социальные технологии»

Южно-Российского государственного университета экономики и сервиса

Е.Л. Шилкина

кандидат богословия, благочинный приходов Шахтинского округа

Ростовской-на-Дону епархии Русской Православной Церкви протоиерей

Георгий Сморкалов

Шарков, И.Г.

Ш280 Православная культура: учеб. пособие / И.Г. Шарков, М.С. Леонова. – Шахты: ГОУ ВПО «ЮРГУЭС», 2009. – 252 с.

ISBN 978-5-93834-497-6

Данное учебное пособие разработано для студентов специальностей 080111.65 «Маркетинг» и 032401.65 «Реклама» и других, предназначено для изучения основных вопросов по курсам «История религии», «Культурология», «История мировых цивилизаций». В нем раскрывается содержание православной христианской культуры, дается лекционный материал, терминологический словарь, список основной и дополнительной литературы, приводятся темы рефератов, а также приложения.

Знания основ христианской культуры способствует повышению уровня общегуманитарной подготовки студентов, расширяет их кругозор и обогащает тезаурус. Материалы пособия направлены на формирование у студентов целостного мировоззрения, а также осознание религиозных ценностей в спектре общественного отношения к религии как составной части духовной культуры.

УДК 261.6(075.8)

На обложке – Спасо-Преображенский собор Спасо-Преображенского монастыря о. Валаам.

ISBN 978-5-93834-497-6 © Шарков И.Г., Леонова М.С., 2009

© ГОУ ВПО «Южно-Российский государственный

Университет экономики и сервиса», 2009

Введение................................................................................................... 4

1. Истоки православной культуры России............................................. 5

Контрольные вопросы............................................................................ 10

2. Библия в русской письменной культуре............................................. 10

Контрольные вопросы............................................................................ 34

3. Православный храм............................................................................ 35

Контрольные вопросы............................................................................ 47

4. Религиозное изобразительное искусство. Икона............................... 48

Контрольные вопросы............................................................................ 70

5. История христианской символики. Крест.......................................... 70

Контрольные вопросы............................................................................ 93

6. Символика богослужебных облачений.............................................. 94

Контрольные вопросы............................................................................ 104

7. Колокола и колокольный звон........................................................... 105

Контрольные вопросы............................................................................ 119

8. Русское церковно-певческое искусство............................................... 119

Контрольные вопросы............................................................................ 125

9. Монастырская культура Руси............................................................. 126

Контрольные вопросы............................................................................ 141

10. Церковный год: праздники и посты Православной Церкви........... 142

Контрольные вопросы............................................................................ 173

11. Православные традиции................................................................... 173

Контрольные вопросы............................................................................ 190

12. Церковное искусство малых форм................................................... 191

Контрольные вопросы............................................................................ 209

13. Пасхальные яйца............................................................................... 209

Контрольные вопросы............................................................................ 220

14. Благотворительность как социокультурный феномен..................... 221

Контрольные вопросы............................................................................ 226

Темы докладов и рефератов................................................................... 227

Терминологический словарь (глоссарий).............................................. 228

Библиографический список..................................................................... 243

Приложение 1. Хронологический список византийских императоров. 247

Приложение 2. Предстоятели Русской Церкви...................................... 250

ВВЕДЕНИЕ

Духовная культура, формируясь в течение веков и тысячелетий, ориентировалась на выполнение, по крайней мере, двух социальных функций – выявление объективных законов бытия и сохранение целостности общества. В современном общественном сознании происходит процесс переосмысления роли религии и Церкви, наблюдается явный отход от стереотипов вульгарного атеизма. Сегодня общество заново понимает исконное значение самого слова «культура» – возделывание, выращивание, почитание – и признает, что слова «культ» и «культура» – однокоренные.

Одной из древнейших форм культуры является религия. В истории мировой культуры особое значение имело возникновение трех мировых религий: буддизма, христианства и ислама. Эти религии внесли существенные перемены в культуру, вступив в сложное взаимодействие с различными ее элементами и сторонами. Центральным, стержневым моментом любой религии является вера. Удовлетворяя одну из основных потребностей человеческой природы – иметь идеал и объект для поклонения, вера была, есть и остается одним из основных средств социокультурной интеграции. Являясь важнейшим связывающим элементом любого общества, религиозное мировосприятие и вера в высшие ценности вообще зримо проявляют себя в таких основных областях духовной жизни человека, как наука, искусство и нравственность. История каждой страны, оставаясь частью целого, имеет свои специфические особенности, свою индивидуальность, свою неповторимость. По словам академика Д.С. Лихачева, «культура – это то, что в значительной мере оправдывает перед Богом существование народа и нации... Культура – это святыни народа, святыни нации». Современному человеку, живущему в России и интересующемуся ее культурой, необходимо объемное и объективное представление об истории и культурных традициях нашего Отечества. Для нашей страны культурообразующей стало православное христианство, взрастившее и созидающее прекрасное и мощное древо русской культуры. И сегодня в России большинство верующих являются приверженцами православия. Духовная культура России представляет собой систему ценностей, созданных благодатным творчеством людей в лоне и благословением Русской Православной Церкви. Многие феномены светской культуры нашей родины (литература, живопись, зодчество) не могут быть адекватно поняты без анализа их теснейшей связи с явлениями духовной культуры, традициями Православия.

Наша земля издревле была благодатной почвой, где иностранные культурные ценности, как равные, созревали на этом древе нашей исконной культуры, нравственности, бытия. Веротерпимость – уважение к человеку других убеждений, другой позиции, иного образа мышления – это такая же характерная черта нашего народа, как доброта и открытость. Сейчас во всем мире наблюдается большое тяготение к духовным ценностям. И когда мы говорим сегодня о созидании цивилизованного гражданского общества, то, безусловно, имеем в виду и духовное обновление, когда из-под наслоений всего чуждого, противоестественного человеческой природе оживает исконное для нее: боль, сострадание, терпимость.

Более чем тысячелетие православной культурной традиции – богатейшее наследие, которое мы призваны сохранять, изучать и преумножать, передавая грядущим поколениям.

Каждый патриот должен любить и почитать своих предков, знать и гордиться своей историей. Но в то же время мы должны уважать другие народы, их историю, их культурные ценности. Христианство всегда призывало и призывает к взаимопониманию, к общению, а значит, и к взаимообогащению.

Религия, и особенно христианство, всегда была символом духовного поиска, служения добру и утверждения морали. В то же время религия утешает, успокаивает тех, кому одиноко и плохо в этом мире, дает примеры жизни подвижников Церкви, поднявшихся над житейской суетой и посвятивших себя служению высшему идеалу, Богу, бескорыстной помощи людям. Таким образом, религия неразрывно связана с моралью.

Воздействие религии как одной из форм духовной культуры на общество осуществляется прямо и косвенно. С одной стороны, религиозные ориентации и нормы непосредственно регулируют сферы производства и потребления, с другой – опосредствованно влияют на них через другие направления культуры (морально-этическое сознание, художественно-эсте-тические ориентации и научные воззрения).

Истоки православной культуры России

Религия является неотъемлемой частью современного мира, поскольку выполняет три блока социальных функций. Во-первых, религиозные институты осуществляют духовное окормление верующих, что проявляется в воспитании религиозности и гражданственности, в насыщении человека добром и преодолении зла, грехов. Во-вторых, религиозные организации занимаются религиозным и специальным светским образованием, милосердием и благотворительностью. В-третьих, представители церквей активно участвуют в общественной деятельности, способствуют нормализации политических, экономических и культурных процессов, межнациональных и межгосударственных отношений, решению глобальных проблем цивилизации.

В истории общественной мысли проблема сопряженности религии и культуры понималась по-разному, но значение религии всегда оценивалось весьма высоко. Религия, безусловно, является одним из определяющих факторов изменения форм человеческого общежития, смены цивилизаций.

С тех пор как Русь приняла христианство в его восточной, православной форме, Церковь играла важнейшую роль в истории России. Православием была пронизана вся русская культура. Именно православное христианство создало ту великую и богатую отечественную культуру, которой мы вправе гордиться, которую мы призваны бережно сохранять, достойно приумножать и изучать. Монастыри показывали пример как благочестия, так и рачительного, образцового хозяйствования, были источниками, центрами образования и просвещения. Митрополит, а позднее – Патриарх всея Руси, был вторым человеком в стране после Государя и в отсутствие монарха или при его малолетстве порою оказывал решающее влияние на дела управления. Русские полки ходили в бой и побеждали под православными знаменами с изображением Христа Спасителя. С молитвой пробуждались ото сна, трудились, садились за стол и даже умирали с именем Бога на устах. Своей письменностью и книжностью, как и полноценной государственностью, Русь обязана именно христианизации, Церкви. Русское же язычество, в отличие от эллинского или римского, было весьма бедно и примитивно. Нет и не может быть истории России без истории Русской Православной Церкви.

Начало распространения христианства на Руси церковная традиция связывает с именем святого апостола Андрея Первозванного – одного из двенадцати учеников Христа, согласно церковному преданию, предпринявшего «хождение на Русь» еще в первом веке. Античные авторы сообщают о миссионерской деятельности апостола «в Скифии», а русские летописи рассказывают о том, что св. Андрей Первозванный дошел до киевских гор. Здесь он водрузил крест и предсказал своим ученикам, что «на сих горах воссияет благодать Божия и град велик будет» с множеством храмов. Далее сказание повествует о посещении Андреем Первозванным места, где позднее возник Новгород. Большинство современных историков считают это сказание позднейшей легендой.

Достоверные сведения о распространении христианства на Руси относятся к IX веку. В «Окружном послании» патриарха Константинопольского святого Фотия 867 года говорится о крещении «руссов», незадолго до этого предпринявших поход на Византию. В русских летописях содержится рассказ о походе на Царьград в 866 году князей Аскольда и Дира. Тогда святитель Фотий, увидев полчища варваров-язычников у стен Царьграда (Константинополя), стал усердно молиться и совершил крестный ход с ризой Богородицы вокруг города. Когда же св. Фотий погрузил святую ризу в воды Босфора, в проливе начался сильный шторм и разметал корабли неприятеля. Устрашенные стихией и Божиим гневом князья Аскольд и Дир приняли христианство. В связи с этим ряд историков предполагает, что первое крещение на Руси было совершено при этих князьях. Другие, более поздние летописи тоже подтверждают этот факт.

Похожая история произошла и в царствование императора Льва Философа (886–912 гг.): явление Божией Матери во Влахернском храме Константинополя (Покров). Тогда устрашенные и вразумленные русичи также вернулись в Киев христианами.

Примерно в 944 году в летописях упоминается о заключении договора между Византией и Киевской Русью, в которой, в частности, упоминается о церкви Ильи, названной главной, отсюда следует, что уже в 944 году на Руси было несколько церквей. Причем, по обычаю того времени, договор скреплялся религиозными клятвами. Греки, естественно, давали христианский обет выполнения договора, и среди русских клятв языческими перунами, хорсами и другими были и христианские обеты. То есть среди русских вельмож уже были христиане. Известно, что христианкой стала княгиня Ольга – жена князя Игоря. Таким образом, еще до крещения Руси при Владимире Святославиче христианство на Русской земле имело более чем вековую историю.

С именем св. княгини Ольги большинство людей олицетворяет такие исторические факты, как укрепление княжеской власти, подчинение непокорных племен (древлян), начало сбора дани с жителей Новгорода, Пскова и т.д. Также княгиня Ольга пыталась повысить престиж Руси за счет умелой и мудрой дипломатии. И в связи с этим особое значение приобрело крещение Ольги. По свидетельству летописца, она «с малых лет искала мудростью, что есть самое лучшее в свете этом, и нашла многоценный жемчуг – Христа». Но дело не только в том, что княгиня, расположенная к христианству, обрела истинную веру, несмотря на свое языческое окружение. Ее крещение стало не только частным делом благочестивой пожилой женщины, но приобрело важное политическое значение и способствовало укреплению международного положения Руси.

Историки до сих пор спорят, когда и где именно произошло это событие – в Киеве или Константинополе.

Согласно летописи, в середине 50-х годов X века она отправилась в Константинополь и там «возлюбила свет и оставила тьму», приняв «греческий закон». Византийский император Константин VII Порфирогенет (Багрянородный), поразившийся красотой и разумом Ольги (на самом деле ей тогда было около шестидесяти лет), якобы предложил княгине стать его женой. Но русская княгиня, проявив мудрость и хитрость, обманула его: по ее просьбе император стал крестным отцом Ольги, что по христианским канонам исключало возможность брака между ними. Скорее, это красивая легенда, предложенная древнерусскими летописями: ведь и Ольга была уже не молода, и византийский василевс был женат.

По всей вероятности, Ольга была знакома с христианством еще в Киеве, в ее дружине были христиане, и в Константинополь ее сопровождал киевский священник Григорий. Но крещение княгини Ольги именно в Византии приобретало ярко выраженную политическую окраску: получив титул «дщери» (дочери) византийского императора, что выделяло ее среди прочих государей, приняв крещение из его рук, Ольга тем самым необычайно повышала престиж светской власти Киева в международном плане. На византийском императоре все еще лежал багряный отблеск славы великого Рима, и часть этого отблеска озаряла теперь и киевский престол.

Однако крещение Ольги не повлекло за собой массового распространения христианства на Руси. Но крещение времен княгини Ольги, которую Церковь за благочестие и проповедническое усердие назвала святой и равноапостольной, стало зарей, предвосхищавшей восход солнца – крещение Руси при князе Владимире.

Придя к власти, Владимир изначально пытался укрепить язычество. По его приказу на холме у княжеского дворца в Киеве были поставлены идолы Перуна – покровителя князя и дружины, а также идолы Даждьбога, Стрибога, Хорса и Мокоши – богов солнца и воздушных стихий. То есть предпринял попытку создания русского языческого пантеона по образцу эллинского или римского. Соседние с Киевской Русью государства исповедовали монотеистические религии. В Византии господствовало христианство, в Хазарии – иудаизм, в Волжской Булгарии – ислам. Но наиболее тесные связи существовали у Руси с христианской Византией.

«Повесть временных лет» рассказывает, что в 986 году в Киеве появились представители всех трех перечисленных стран, предлагая Владимиру принять их веру. Ислам был отвергнут сразу, поскольку ему показалось чересчур обременительным воздержание от вина, а также неприемлемого и «гнусного» обрезания. Иудаизм был отвержен из-за того, что исповедавшие его евреи лишились своего государства и были рассеяны по всей земле. Князь отверг и предложение посланцев папы римского. Проповедь же представителя византийской церкви произвела на него самое благоприятное впечатление. Тем не менее, Владимир отправил своих послов посмотреть, как поклоняются Богу в разных странах. Возвратившись, русские послы заявили, что мусульманский закон «не добр», что в немецкой церковной службе нет красоты, а греческую веру назвали самой лучшей. Они восторженно отмечали, что в греческих храмах красота такая, что нельзя понять, где находишься – на земле или на небе. Последнее обстоятельство укрепило выбор князем веры.

С решением Владимира принять христианскую веру тесно связана история его женитьбы на византийской принцессе Анне, сестре императоров – соправителей Василия II и Константина VIII. Летопись сообщает о том, что в 988 году Владимир осадил Корсунь и, взяв его, послал гонцов к императорам Константину и Василию, чтобы сказать им: «Слышал, что имеете сестру девицу. Если не отдадите ее за меня, то сделаю вашей столице то же, что сему городу сделал». Оказавшись в безвыходном положении, византийские василевсы потребовали от Владимира креститься, поскольку по христианским законам не допустимо христианам вступать в брак с язычниками. Владимир, еще ранее принявший решение креститься, потребовал прибытия к нему в Корсунь Анны в сопровождении священников, которые и окрестят его в захваченном им городе. Не видя иного выхода, греки согласились, и Владимир был крещен в Корсуни с именем Василия.

Повествования русских летописей дополняют византийские источники. Они сообщают, что император Василий II обратился к Владимиру за военной помощью против мятежного полководца Варды Фоки, претендовавшего на императорский трон. Киевский князь согласился помочь, при условии, если за него выдадут царевну, и, в свою очередь, обещал креститься. Для Византии это было нечто новое, ведь даже сыну германского императора, будущему Оттону II, было отказано, когда он сватался к греческой принцессе в 968 году. Причем тогдашний император Никифор Фока презрительно заявил, что рожденная в пурпуре не может быть женой варвара. И про договор постепенно стали забывать все, кроме князя Владимира, который напомнил о себе, осадив Корсунь. Византии пришлось вспомнить о заключенном договоре.

Вернувшись из Корсуни в Киев, Владимир повелел уничтожить языческих идолов. Повергнутые, они были сожжены или изрублены на куски. Статую Перуна привязали к конскому хвосту и сбросили с горы в воды Днепра, а киевляне должны были отталкивать плывущего по реке идола от берега, пока тот не окажется за порогами Руси. Князь стремился продемонстрировать подданным бессилие языческих богов. После разгрома языческих идолов князь Владимир приступил к обращению киевлян в христианство. Пришедшие из Царьграда и Корсуни священники крестили жителей Киева в Днепре в 988 году, по другим сведениям это происходило на притоке Днепра – Почайне.

Существует еще одна гипотеза, по которой христианство пришло к нам не из Византии, как принято считать, а из Болгарии. Историки заметили, что Византийские летописи умалчивают о таком, казалось бы, важном событии, как крещение Руси. Отсюда они и выдвинули версию, из которой следует, что князь Владимир, стремясь к независимости от Византии, крестился где-то на территории Болгарии, которая имела свое собственное Охридское архиепископство, не зависящее от Рима и Константинополя. В подтверждение этого факта историки приводят упоминание в русских летописях митрополита Иоанна, который, по их мнению, являлся охридским архиепископом. Также историки указывают на тот факт, что княгиня Анна умерла раньше своего мужа. А летописи рассказывают, что Владимир женился вторично на некой болгарке, которая стала матерью Бориса и Глеба, а также мачехой Ярослава. Но все-таки первая гипотеза более правдоподобна, так как имеет больше подтверждений в летописях и исторических фактах.

Трудно сказать, сколь долговечной была бы наша российская цивилизация, если бы в конце X столетия Киевский князь Владимир Святославич не начал христианизацию Руси.

Историю распространения христианства по Руси и историю Русской Церкви традиционно рассматривают по периодам, связанным с характеристическими периодами истории государства. Обычно выделяют: период домонгольский (988–1237 гг.), период от татаро-монгольского нашествия до разделения митрополии (1237–1458 гг.), период от разделения митрополии до учреждения патриаршества (1458–1589 гг.), патриарший период (1589–1700 гг.), синодальный период (1700–1917 гг.), Новейшая история Русской Православной Церкви (с 1917 г. по настоящее время).

Контрольные вопросы:

1. Какого святого апостола церковное предание именует покровителем Руси и почему?

2. С именами каких киевских князей связана первая христианизация Руси?

3. Какие летописные источники сообщают о Крещении Руси? Насколько они достоверны?

4. С каким именем принял христианство Киевский князь Владимир Святославич? С чем это связано?

5. Что впечатлило в Константинополе русских послов, направленных Киевским князем изучить по миру разные веры?

6. Расскажите о двух наиболее обоснованных гипотезах восприятия Русью христианства. Епископы каких земель крестили и просвещали русичей в X веке?

2

Епископ Тихвинский Константин (Горянов). Ректор Санкт-Петербургских Духовных Академии и Семинарии, профессор

Доклад на международном форуме русской интеллигенции «Культура и общество: взаимные обязательства на пороге нового тысячелетия»

Дорогие участники форума!

В эти светлые дни, когда продолжается пасхальное торжество, мне хотелось бы приветствовать вас словами: «Христос воскресе»!

Этот победный призыв имеет непосредственное отношение к теме нашего форума – культура и общество. Почему, спросите вы?

Многие западные философские школы и направления начали свое существование с разговоров о смерти Церкви, продолжили вердиктом «смерть Бога», а кончили смертным приговором культуре и обществу. «Закат Европы», «мировая скорбь», «гибель культуры» – вот их излюбленная песня.

В противоположность этим мрачным атеистическим доктринам, заживо хоронящим общество, культуру и целые народы, христианство властно и торжествующе возвещает: «Никто да не убоится смерти, освободила нас Спасителя смерть. Воскрес Христос, и жизнь жительствует». В этих словах святого благословляет любую и всяческую жизнь, если только она действительно является жизнью, а не ее греховным извращением, не закамуфлированной смертью; в том числе – приветствуется жизнь культурная и социальная: в греческом оригинале пасхального слова Златоуста говорится: «kai; bivoV politeuvetai» – «жизнь устраивается по общественным законам».

К сожалению, в общественном сознании нет-нет, да и всплывает старый «просветительский миф», особенно популярный в XIX-ом и в первой половине двадцатого века, о христианстве, как о темной, антиобщественной и антикультурной силе. На самом деле это – далеко не так. Стоит вспомнить, что слова «культ» и «культура» – одного корня, от латинского cultus – «взращивание, забота, почитание». И это – не случайно, потому что и христианство, и культура идут во многом сходными путями – путем роста, путем зерна, путем Воскресения.

Можно смело сказать, что христианство перевернуло мир. Когда современники св. (II век) спрашивали, что же нового принес Христос, он, не колеблясь, отвечал – все новое «omnem novitatem». В духовном плане христианство сокрушало все перегородки, средостения, разделявшие человечество. Стоит только вчитаться в слова апостола Павла: «… облекитесь в нового человека, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос». (). Конечно, это не означало, что христианство собиралось ломать культуру каждого народа, заставить всех говорить на одном языке, или устраивать всеобщую уравниловку и передел имущества, но что важнее, христианство снимало ощущение отчуждения, превосходства, помыкания. Отныне господин-христианин перед Богом не мог рассматривать своего раба, как «двуногое говорящее орудие», что было вполне обычно и естественно для какого-нибудь язычника вроде Варрона. Под очевидным влиянием христианства происходит сначала смягчение, а затем и отмена рабства в средиземноморском мире. Женщина перестает восприниматься как собственность мужчины и получает определенные права. Жизнь и свобода детей отныне получает самостоятельные права, независимые от воли их родителей. Вообще человек перестает рассматриваться как вещь, как объект, предмет и начинает восприниматься как личность. Вот всего лишь некоторые результаты влияния христианства.

Каково же было отношение раннего христианства к культуре? При всей критике аморальности языческого мира, при всем трезвом видении его религиозных и философских заблуждений, ранние христиане не собирались уничтожать его культуру, они не были культурными нигилистами. Еще во втором веке великий апологет провозгласил следующий принцип: «Все хорошее, что сказано или написано людьми, принадлежит нам, христианам». Он учил о том, что даже язычникам было доступно некоторое познание Слова, Логоса, пусть неясное неопределенное, поэтому они были прекрасны в том, что говорили в согласии с Логосом. Позднее , говоря о христианском отношении к языческой образованности, напоминает о примере древних Евреев, которые, выходя из Египта, взяли с собой золото и серебро египтян. Так и христиане, уходя из языческого мира, должны взять с собой все действительно ценное из его образования, философии, культуры. В результате подобного отношения в Византии во многом сохранилась античная традиция, античная образованность, была создана блестящая христианская культура, плоды которой были переданы Руси.

Без преувеличения можно сказать, что Русь родилась в водах Днепра более тысячи лет назад, через дар крещения мы получили подлинное духовное Воскресение, и это ясно чувствовали первые поколения крещеных православных русских людей. Отныне раз и навсегда в русское сознание, в русскую культуру входит образ Нового Иерусалима, Святого Града, а Русская Земля осознается как вторая Святая Земля, удел Богоматери. И в это время начинают вырабатываться основные понятия и основы русского менталитета, русской духовной жизни, русской культуры.

С образом Святого Града неразрывно связано такое особое русское понятие и явление как соборность, подразумевающее совместное делание на основе внутреннего духовного единства. Оно было невозможно в типично языческой ситуации раздробленности и войны всех против всех. Благодаря православию в русское сознание вошло такое понятие как «правда». Оно значительно отличается от европейского понятия «право, справедливость» – jus, justitia, потому что вместе со справедливостью подразумевает и «праведность», святость, не только правду человеческую, но и правду Божию. Это понятие «правда» ориентированно не столько на письменный, сколько на неписанный закон, на внутреннюю праведность, и не столько на общие законодательные положения, сколько на личное доверие.

Именно благодаря этому сознанию еще в прошлом веке «под честное слово» заключались сделки на десятки и сотни тысяч рублей. Это понятие «правда» органично инкорпорировало в себя милосердие: Русский человек был убежден, что «милость превозносится над судом».

Православие внесло в русскую жизнь аскетическое начало. Христианская аскеза есть упражнение в добре, в добрых делах, мыслях, чувствах и отсечение злых помыслов и пожеланий. Это – выработка рассуждения и избирательности, отбора, то, без чего погибает современная культура, задыхающаяся во всеядности. И более того, это установка на активную, подвижническую, деятельную жизнь: без этой установки в нашем национальном сознании мы не создали бы великого государства и великой культуры, не дошли бы до Аляски и не построили бы Исаакиевского собора.

В русском человеке вырабатывалось трезвенное, мужественное отношение к жизни и спокойное, достойное отношение к смерти .

С принятием христианства, в русском человеке вырабатывалась любовь к красоте, точнее – к преображенной, очищенной красоте. Часто эта красота проста и достигается немногими средствами: посмотрим на Покрова на Нерли(1164 г.): казалось бы – ничего особенного. Но она столь гармонична, столь удивительно вписана в пейзаж, что представляет собой образ неземной красоты, образ горнего града.

Я намеренно не говорю здесь о вещах очевидных, о том, что без Православия не было бы древнерусской архитектуры, живописи, наконец, древнерусской литературы. Самая письменность – кириллица была принесена на Русь православными миссионерами. Для нас сейчас важнее выделить характерные черты древнерусской культуры, которые далее прочно вошли в русскую культуру.

Покойный Д. С. Лихачев говорил о «антропоцентризме» древнерусской культуры. Я бы выразился несколько иначе: это тео-антропоцентрическая культура, Богочеловеческая, укорененная в богочеловечестве Христа. Далее, это культура, построенная на чувстве благодарения и то, что Лихачев называл «удивление миром». Вот характерное место из поучения : «Кто же не воздаст хвалу и не прославляет силу Божию и великие чудеса и блага, устроенные на этом свете: как небо устроено, или как солнце, или как звезды, и тьма и свет».

Далее эта культура была практической и дидактической, учительной. Менее всего она была занята анализом самой себя, или мыслью о мысли. Ее задачей было наставить, научить, спасти: «Научись верующий человек поступать благочестиво, мысли чистоту блюсти, побуждая себя к добрым делам Господа ради». Само собой разумеется, она была нравственно ориентирована, наши предки просто бы не поняли декадентского или постмодернистского имморализма, или аморализма – «по ту сторону добра и зла». Эта культура была покаянной, исповедальной. Наконец, вся она была народной, потому что ее плоды были полезны и нужны всем, востребованы всеми слоями общества, ее невозможно разделить по классовому признаку. И все эти черты были следствием благотворного влияния Православия.

В этом высоком собрании нельзя не умолчать о политической культуре, в частности – о взаимоотношении Церкви и государства. Несмотря на то, что временами их отношения были достаточно сложными и даже трагическими, они строились на принципах , изложенных в свое время в 6 новелле императора Юстиниана: «Существует два великих дара, которые Бог в своей любви к человеку даровал ему свыше – священство и царство. Первое служит божественному, второе управляет человеческими делами, однако оба происходят из одного источника и украшают жизнь человечества. Поэтому, если священство свободно от порока и обладает доступом к Богу, и если цари справедливо и равновесно управляют государством, доверенному их заботе, то из этого происходит прекрасная симфония (или благостное созвучие) и благополучие даруется человеческому роду». Если Церковь стремилась словом и делом поддерживать государство в его тяжелые времена (в борьбе с татаро-монгольским игом, а также – в Смутное время), то и государство старалось обеспечивать Церкви режим наибольшего благоприятствования в ее воспитательных и проповеднических трудах. В противоположность атеистической концепции отделения Церкви от государства, цель которой – выгнать Церковь на задворки общества, концепция симфонии подразумевает живое взаимопроникновение Церкви и государства, взаимное соучастие в жизни общества, естественно в пределах компетенции и полномочий каждой сторон. Благодаря этой симфонии, созвучию, мы имеем богатейшую русскую церковную архитектуру, иконопись, литературу. Но гораздо важнее, эта симфония давала возможность обеспечивать социальный мир. Так только присущими Руси были такие ситуации, когда по просьбе царя целые сословия отказывались от претензий друг к другу и к правительственным чиновникам.

Петровская реформа, при всей необходимости изменений, явилась тяжелым ударом и потрясением для России и для русской культуры в частности. Фактом остается то, что русский народный стиль архитектуры надолго замирает в петровских казармах, русская живопись надолго теряет свою самобытность, русская музыка на какое-то время становится довеском итальянской. Гораздо тяжелее было то, что теперь русская культура и традиция делятся на дворянскую и народную, высший класс отрывается от своих корней и даже от своего языка. Именно с петровских времен в русское общество входит эта страшная раздвоенность: «дворянское-народное», «русское-иноземное», и как результат: «православное-неправославное, религиозное-атеистическое». Церковь в определенной степени теряет свою самостоятельность и становится одним из государственных учреждений. В самих реформах, а в особенности манере их проведения, был вызов России. Не сразу, но она ответила на него: в духовной сфере – , в культурной – Пушкиным. Несмотря на все потрясения, русская культура в своих лучших представителях и лучших творениях сохранила свое ядро.

Во-первых, Санкт-Петербург, несмотря на все усилия Петра, так и не стал «новым Амстердамом», это все же русский город, несущий в себе черты того же самого градостроительного облика, что и Киев и Москва, а именно – Нового Иерусалима. Это выражается во многом, в частности – в основных городских доминантах, центральных храмах Петербурга – Исаакиевском Соборе, Петропавловском соборе, Адмиралтейской церкви, образующих центр города, между которыми протекает Нева – живой символ, напоминающую реку жизни из Откровения Иоанна Богослова.

Далее, русская литература на протяжении долгого времени сохраняла свой религиозный характер, свою религиозную теплоту, а также «удивление миром» Вспомним хотя бы «Утреннее размышление о величествии Божием» Михаила Ломоносова – отца российской науки и поэзии:

Творец! Покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред Тобою
Всегда творити научи
И на Твою взирая тварь
Хвалить Тебя, Бессмертный царь.

Или обратимся к грандиозной поэме Державина «Бог», написанной им после пасхальной заутрени:

Твое созданье я, Создатель,
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей, и Царь,
Твоей то правде нужно было,
Чтоб бездну смертну проходило
Мое бессмертно бытие,
Чтоб дух мой в смертность облачился,
И чтоб чрез смерть я возвратился
Отец! в бессмертие Твое.

Можно много спорить о религиозности Пушкина, но ясно одно, начиная с его периода жизни в Михайловском он поворачивается к народной жизни и к Православию. Можно привести множество иллюстраций, одна из них – драма Борис Годунов. В ней мы видим трагедию неблагословленной, небогоугодной власти, мучения нечистой совести, не находящей выхода в покаянии. Парадоксально, но факт: власть в трагедии определяется отношением к религиозному, в частности, – к монашеству. Как ни странно, идеальным царем оказывается Феодор Иоаннович, который «на престоле воздыхал о мирном житии молчальника»:

Бог возлюбил смирение Царя,
И Русь при нем во славе безмятежной
Утешилась…

Напротив, гуманистический активизм Бориса Годунова только приводит к катастрофе и его, и его семью, и всю Россию.

Итог своей творческой жизни Пушкин подводит в «Памятнике», где говорит:

Веленью Божию, о Муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца…

И не случайно Гоголь говорит, что в Пушкине «русская природа, русская душа отразились в такой чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла». Эту очищенную красоту дало Пушкину Православие.

На Западе многие любят Достоевского, но за изображение страстей, коллизий, а не за то, чем он был истинно велик, а именно своим покаянным даром. Вспомним слова Сони Мармеладовой Раскольникову: «Встань, поди, поцелуй землю, которую ты осквернил и скажи: «Я убил». Великий покаянный дар Достоевского и его обостренное чувство воскресения, Пасхи одухотворяют его произведения. Достоевский проповедовал ту пасхальную радость, без которой «человеку невозможно существовать, а Богу быть, ибо Бог дает радость». Он предвидел грядущую революцию в своем романе «Бесы», и, тем не менее, верил и надеялся, что «Россия, наш великий, милый больной, исцелится и сядет у ног Иисусовых, и выйдут из него все бесы и бесенята». Хочется надеяться, что мы присутствуем при начале этого процесса.

Наконец Лев Николаевич Толстой, отошедший от Церкви в свои поздние годы, в начале своего творчества питался ее соками. И совсем по-древнерусски звучат его слова: «Для нас, с данной нам Христом мерой добра и зла, нет величия там, где нет простоты, добра и правды».

Далее, великая русская наука во многом удержала тот религиозный заряд, который вложил в нее Ломоносов. Можно перечислять множество имен ученых, прославивших наше отечество, которые были горячо верующими людьми. Вот хотя бы некоторые: В. О. Ключевский, Д. М. Менделеев, И. П. Павлов. Та синтетичность, способность к широким обобщениям, которая характерна для русской науки, во многом связана с влиянием Православия – религии, ориентированной на соборность, собирание, синтез.

Однако, несмотря на благотворное влияние Православия, мы не смогли избежать трагедии атеизма XIX и XX века и, как следствие, трагедии русской революции. Они связаны со сменой нравственного идеала, а точнее – с его помрачением, когда, по словам Ф. М. Достоевского «помутилось сердце человеческое, когда цитируются фразы, что кровь освежает, когда вся жизнь проповедуется в комфорте». К началу XX века в элите России, ее, так называемой интеллигенции, православный нравственный идеал духовного мужества, включающего в себя терпение и смирение, идеал духовного делания и постепенного, терпеливого совестного строительства жизни, трезвости и нетребовательности, скромности, нестяжательности, незлобия, этот идеал сменился нетерпеливой жаждой успеха (любой ценой), комфорта (у некоторых – для всех, а чаще – для избранных), социальной злобой, жаждой мести, фантастическими мечтами о всеобщем благоденствии, (даже если оно построено на крови), короче говоря – идеалом, навязанным нам с Запада. Страшной ценой заплатили мы за эту смену ценностей – тремя революциями, двумя проигранными войнами, гражданской войной, двумя искусственными голодами (каждый – по 6 миллионов человек), коллективизацией, постоянным террором – в общей сложности Россия отдала за социалистический эксперимент 65 миллионов человек, не считая военных жертв в 27 миллионов. В годы революции, гражданской войны и коммунистического террора Церковь делала все, что могла для обращения общества и народа к покаянию, к отрезвлению от того кровавого дурмана, который повис над Русью. Церковь призывала заблудший мир ко Христу, к совести и жизни не только словом, но и делом – жизнями тысяч и тысяч мучеников и исповедников, пострадавших за Православную веру. По последним подсчетам по церковным делам проходило и пострадало не менее миллиона человек, в 1937-1938 годах было расстреляно не менее 150 000 священнослужителей и активных прихожан, тех, кто предпочел смерть отречению. В годы Великой Отечественной войны, когда на время рухнул фасад социалистического интернационализма и обнажились подлинные основы бытия русского народа и русской государственности, Русская Православная Церковь внесла неоценимый вклад в победу над оккультным языческим нацизмом. Несмотря на гонения и закрытия храмов во времена Хрущева, притеснения во времена Брежнева, Церковь выжила и достояла до времени «перестройки». Ибо в подсоветском бытии, «под глыбами» сохранялись светлые ручьи, светлые начала православной культуры, православной нравственности, православной веры. Без них мы не одолели бы фашистскую Германию со всей Европой, не дошли бы до Берлина. Свидетельство тому – имена и деяния многих, в частности – Анны Ахматовой, Михаила Нестерова, Павла Корина, Александра Солженицына, архиепископа Луки (В. Ф. Войно-Ясенецкого), Владимира Солоухина, Валентина Распутина и многих других.

Однако нам нельзя успокаиваться на славном историческом прошлом и почивать на лаврах. Отношение общества к Церкви, безусловно, изменилось за прошедшие десять-двенадцать лет. Из враждебно-презрительного или испуганно-удивленного оно стало либо нейтральным, или благожелательно-нейтральным, а в ряде случаев и положительным. Конечно, это явление – отрадное, общество выдало значительный кредит доверия Церкви, и, тем не менее, следует отметить, что решительного духовного переворота в нашем обществе пока не произошло. Во многом отношение к Церкви является прагматическим и потребительским: а на периферии общества священника воспринимают как требоисправителя, носителя «религиозного фактора», социального работника, удовлетворяющего определенные «религиозные потребности», но многие его уже не слушают, как учителя, как пророка. Претензию на учительство, на пророчество, на «властительство думами» сейчас предъявляют кто угодно – средства массовой информации, политики, артисты, (как поет иеромонах Роман – «Приосанилось племя вертлявое»), писатели (сейчас уже в последнюю очередь). Определенные силы в обществе стремятся отказать священнику в праве на учительство. От батюшки требуют освятить офис, машину (как говорится в чине – колесницу), – покрестить ребеночка, чтобы не болел, в лучшем случае – повенчать post factum, но часто его уже не слушают, когда речь идет о жизни и смерти, о правде Божией, как на личном, так и общественном уровне. И это огорчительно, прежде всего, для общества. Если бы противоборствующие стороны в октябре 1993 года прислушались бы к мнению Церкви и к ее запрещению начинать кровопролитие, были бы спасены многие сотни жизней. О расстреле «Белого дома» ещё правду скажут и счёт предъявят.

Да, безусловно, наше общество по статистическим данным достаточно религиозно: даже в нашем городе около 57% жителей считают себя православными. По всей стране этот процент еще выше: 61%. Вся беда в том, что эта религиозность часто морально и догматически не ориентирована, люди, называющие себя православными, зачастую придерживаются грубейших суеверий оккультного характера. Если мы возьмем такой ключевой для определения православности моральный вопрос, как отношение к абортам, то из числа опрашиваемых только 34% считают аборт грехом и убийством, с ними не согласны 36%, остальные 30% не определились с отношением к этой проблеме. Между тем, от абортов каждый день погибает 10 000 детей, это – фронтовые потери времен Второй мировой войны. Из каждых четырех беременностей прерываются три. В результате смертность сейчас превышает рождаемость, и нам в перспективе на двадцать пять лет грозит снижение населения Российской Федерации до ста миллионов человек и ниже. А это уже – проблема национальной безопасности, если учесть фактор соседства России с такими густонаселенными странами, как Китай, Япония, среднеазиатскими республиками. Уже сейчас Сибирь и Дальний Восток втихую заселяются китайцами, что будет завтра? Не сбудется ли пророчество Владимира Соловьева?

О Русь, забудь былую славу!
Орел двуглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен!

Вот всего один пример того, как недостаток моральной ориентации, установка на искусственно завышенные жизненные стандарты Запада (подленькое выражение «плодить нищету») грозит самому существованию России. В тоже время мы видим как Европа на рубеже XX-XXI столетий в лице своих политических организаций, подобных Европейскому Союзу, Совету Европы остается наиболее проамериканским регионом в мире. Это подтвердила активная поддержка западными европейцами даже самых агрессивно-авантюристических действий США, подобных американо-натовскому нападению на Югославию.

Дефицит нравственности, недостаток нравственных принципов остро ощущается во всех сферах общества. Отчасти это связано с беспринципностью некоторых представителей власти и коррупцией, отчасти – с настырной проповедью цинизма и аморализма, навязываемой средствами массовой информацией, которая объясняется как корыстными коммерческими интересами, так и необъявленной информационной войной, ведущейся против России определенными силами Запада, заинтересованными в деморализации Русского народа, его ограблении и снижении его численности. И как следствие подобного дефицита нравственности, экономические и социальные реформы буксуют, в полном объеме исполняются слова Тургенева: «Все наши предприятия лопаются единственно от недостатка честных людей». Теперь очевидно заблуждение «младореформаторов», они рассчитывали на голый монетаризм, «шоковую терапию», рынок, без надлежащего социального, нравственного и религиозного обеспечения, без длительного воспитания народа, без привития ему иммунитета к болезням рыночного общества. В результате вместо рынка мы получили дикий восточный базар, контролируемый мафией чеченского типа, где без надлежащего санитарного контроля торгуют, по большей части, порченым и гнилым товаром.

И закономерно встает вопрос о будущем России. Возможны два сценария. Первый и самый пессимистичный. Если все будет идти, как шло прежде, то есть государство по-прежнему будет устраняться от всех общественных проблем, экономика будет стагнировать и идти по пути потребления и распределения, а не производства, капиталы выкачиваться из страны, а обществом будут управлять криминальные круги и в почете будет бандитская мораль, то распад России с непредсказуемыми последствиями для всего мира неизбежен. Второй вариант: государство и общество мобилизуется, начинает целенаправленно работать и выстраиваться вертикаль власти, перестают существовать в долг и кормить своими ресурсами Запад, перестает быть морально и религиозно индифферентным, и берет на вооружение христианские православные ценности. Лишь поворот к национально-консервативной политике в России, не агрессивной, но в то же время твердой в защите своих национальных интересов, может через какое-то время изменить даже ориентацию европейских элит. Тогда Россия не только выживет, но и достигнет значительного процветания, а возможно и интегрирует в себя мирным путем ряд бывших союзных республик (прежде всего – Казахстан и Украину). Воссоздание на месте распавшегося СССР сильной державы, не стремящейся к господству в Европе, но желающей равноправного партнерства с крупнейшими европейскими державами способно изменить всю современную геостратегическую ситуацию на Европейском континенте.

Теперь возникает вопрос: какие ценности нам следует взять в двадцать первый век и что следует воспитывать в первую очередь в нашем народе? Прежде всего – это ценности православного патриотизма, любовь к Родине, к земному Отечеству, понимаемому как образ небесного. Конечно, Россию надо любить трезво, не закрывая глаза на наши беды, пороки, катастрофы, но необходимо властно останавливать и пресекать глумление над нашей Родиной, ее прошлым и настоящим. Настоящая русофобская кампания, развязанная в части СМИ не случайна, за ней стоят процессы глобализации и стремление определенных сил на Западе лишить Россию национального самосознания, чтобы легче было ее грабить и манипулировать ей. Глобальный неэквивалентный обмен, предполагает не только экономическое ограбление мировой периферии, но и духовную власть над ней – ту самую власть, которой дано наделять авторитетом и престижем или дискредитировать. Опыт уже показал, что глобальный мир – это не столько взаимозависимый мир, как уверяли нас новые либералы, сколько зависимый – управляемый из единого центра.

Далее, что следует воспитывать в обществе – бескорыстие, нестяжательность и принцип разумной достаточности. Коррупция, погоня за наживой, рвачество ничтожного меньшинства ставят нашу страну на грань экономической и политической катастрофы: абсолютно ненормальным является ситуация, когда в год из России вывозится по несколько ее годовых бюджетов на сытый Запад, а офицеры Российской армии пускают себе пулю в лоб от нищеты и безысходности, когда дети на уроках падают в обморок от голода, а пенсионеры стоят у метро с протянутой рукой. Конечно, одними убеждениями Церкви и части интеллигенции дела не исправишь, нужны соответствующие законодательные меры. И, тем не менее, проповедь нестяжательности со стороны Церкви может и должна дать свои плоды, при условии, если она не останется только в стенах храмов, а выйдет в школу, в средства массовой информации.

Следующее, что надлежит взращивать – семейные ценности – уважение к родителям, любовь к детям, а также – чувство целомудрия, неприятие половой разнузданности, насаждаемой СМИ, рекламой, печатными изданиями, а теперь, к сожалению проникающей и в школы через т.н. программу полового воспитания. Эта пропаганда связана со следующим положением политической психологии: если государство, или общественные структуры заинтересованы в увеличении населения, то насаждается культ романтической любви и счастливой семьи. Если же заинтересованы в уменьшении населения, то пропагандируется «свободная любовь», секс и, прежде всего, – различные сексуальные извращения. Если мы хотим остановить падение численности населения, этой пропаганде необходимо положить конец, и, по-видимому, потребуется введение определенной моральной цензуры в СМИ и в печати. Ибо свобода слова не есть свобода для скотства, это не есть вседозволенность, поскольку тогда она оборачивается жесточайшей диктатурой бессовестного меньшинства над общественным сознанием. Кстати, за подобный контроль высказываются 70% жителей нашего города, которые просто устали от потоков нравственной грязи, хлещущей в наших СМИ.

И прежде всего необходимо взращивать чувство любви к Богу и к человеку, как к образу Божию, живой личности, а не абстрактному объекту каких-то виртуальных «прав человека». Это чувство братства людей в Боге должно вести к социальному миру и общественному согласию. Инстинкт конкуренции необходимо заместить чувством корпоративности, сотрудничества, взаимодействия. От конкурентной модели общества, от войны всех против всех необходимо идти к синэргетической модели. Россия, как страна, поставленная в экстремальные климатические и геополитические условия, просто погибнет, если будет существововать по конкурентным законам, пригодным разве что для благополучных западных стран.

В этом воспитательном процессе, безусловно, необходимо задействовать лучшие достижения классической культуры, прежде всего русской, отечественной. В меру сил следует сдерживать экспансию т.н. массовой культуры, которая часто проявляет себя как псевдокультура и антикультура. Следует взять на вооружение подлинно академическую науку, памятуя слова : «Малое знание удаляет от Бога, большое знание приближает». Союз Церкви и науки в настоящее время весьма актуален в силу широкого распространения псевдонаук оккультного и неоязыческого содержания – астрологии, «экстрасенсорики», «нетрадиционной медицины» и т.д., которые равно враждебны как подлинной вере, так и подлинному знанию.

Церковь готова сотрудничать с государством и обществом в этом воспитательном процессе, весь вопрос в том, готово ли к этому государство и общество. В настоящее время этому сотрудничеству мешают как старые предубеждения коммунистических времен, так и навязывание наихудших западных законодательных моделей, подразумевающих отчуждение государства от Церкви, а общества от веры. Подобная модель для России гибельна, поскольку мешает общественной консолидации, государственному строительству, провоцирует рост деструктивных, антикультурных, антиобщественных и антирелигиозных сил. Церкви подобное отделение не страшно, в процессе истории она пережила и гонения неронов, и геноцид лениных-сталиных, это страшно для государства и общества. Церковь готова прийти им на помощь – готовы ли они эту помощь принять? Покажет время. Что мы не можем дать сейчас – это немедленную прибыль, «конвертик с долларами», это способны дать сектанты и западные миссионеры. Но следует помнить, что они вытянут из России, со всех нас в десять раз более, чем дали. Выражаю надежду, что здравый смысл восторжествует, и взаимодействие Церкви и государства, Церкви и общества в нашей стране будет хотя бы стремиться осуществляться по принципам «прекрасной симфонии», которая в свою очередь приведет к общественному согласию и процветанию России.

Этимологии слова «Библия».

Понятие «Завет». Виды Заветов в библейском тексте.

Славянский перевод Священного Писания.

Понятие об «Острожской Библии»

Русские пословицы и поговорки, в основу которых положены библейские тексты и церковно-исторические мотивы.

Отечественные литературные произведения XXв., в которых затрагивается библейская тематика.

Общеизвестно, что Библия – самая раскупаемая в мире книга всех времен и что ни одна другая книга не популярна так, как Библия. Это не просто образец литературы древнего мира, который устарел и абсолютно неактуален сегодня. Наоборот, это живое, действенное послание Бога миру, которое преображает этот мир. Библия – богодухновенная книга. И это сокровищница мудрости для всех мыслящих людей Земли, каковы бы ни были их верования.

Библия, или Священное Писание, – сакральная книга, которую нам передал Святой Дух: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим. 3,16). «Богодухновенно» означает «вдохнуто Богом», то есть написано святыми авторами по вдохновению и откровению Святого Духа. Этот термин указывает на источник послания – Бога. За 16 веков Святой Дух открыл божественное послание сорока священнописателям – пророкам и апостолам. Тридцать два из них записали Ветхий Завет; восемь – Новый. Адресат Священного Писания есть Церковь.

Название «Библия» в самих священных книгах не встречается и впервые отнесено к собранию священных книг на Востоке в IV веке святыми Иоанном Златоустом и Епифанием Кипрским.

Библия в переводе с греческого языка означает книги. В 20 километрах севернее города Бейрута, на средиземноморском побережье, находится небольшой арабский (в древности финикийский) портовый город Жибел (в Священном Писании упоминаемый как Гевал). Из него в Византию доставляли писчий материал, и греки этот город называли «Библос». Затем сам писчий материал стал так именоваться, а впоследствии и книги получили это название. Книгу, написанную на папирусе, греки называли ‘ε βίβλος, если же она была небольшой, говорили το βιβλίον – книжечка, а во множественном числе – τα βιβλία. Библия (βιβλία) – это множественное число от βίβλος. Таким образом, буквальное значение слова «Библия» – книги. Со временем греческое слово множественного числа среднего рода βιβλία превратилось в слово единственного числа женского рода, стало писаться с большой буквы и применяться исключительно к Священному Писанию. Библия есть Книга книг, Книга по существу, в особом смысле этого слова, преимущественном, в самом общем, высшем и единичном значении. Это великая Книга судеб, хранящая тайны жизни и предначертания будущего.

Библия состоит из двух больших частей: Ветхий Завет и Новый Завет. Слово «завет» в Библии имеет особый смысл: это не только наставление, завещанное последователям, грядущим поколениям, но и договор Бога с людьми – договор о спасении человечества и земной жизни вообще.

Ветхий Завет (события Священной истории от сотворения мира до Рождества Христова) представляет собой собрание из 39 книг, а Новый Завет (события после Боговоплощения, то есть после Рождества Христова) – из 27 книг.

Канон (в пер. с греч. – тростник, мерная палка, то есть правило, образец) или канонические книги, – это священные книги, признанные Церковью подлинными, богодухновенными и служащие первоисточниками и нормами веры.

Книги и Нового, и Ветхого Заветов можно условно разделить на четыре раздела:

книги законоположительные, в которых дается основной нравственно-религиозный Закон;

книги учительные, в которых преимущественно раскрывается смысл и реализация исполнения Закона, даны примеры из Священной истории праведной жизни;

книги исторические, в которых раскрываются важные события Священной истории сквозь призму истории богоизбранного народа;

книги пророческие, в которых таинственным, прикровенным образом говорится о грядущих судьбах мира и Церкви, прообразовательно повествуется о Боговоплощении и спасении человечества.

Ветхозаветный канон включает в себя так называемое пятокнижие Моисея (Тора): Бытие, Левит, Исход, Числа, Второзаконие; книги: Иисуса Навина, Судей, Руфи, 1–4 Царств, 1, 2 Паралипоменон (Хроники), Ездры, Неемии, Есфири, Иова, Псалтирь, Притчи Соломона, Екклесиаст, Песнь Песней, Плачь Иеремии. К каноническим ветхозаветным книгам относятся также и книги пророков: четырех великих – Исайи, Иеремии, Иезекиила, Даниила и двенадцати малых – Осии, Иоиля, Амоса, Авдия, Ионы, Михея, Наума, Аввакума, Софонии, Аггея, Захарии, Малахии.

К неканоническим книгам Ветхого Завета относятся книги: Иудифь, Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Премудрости Соломона, Послание Иеремии, Варуха, Товита, 1–3 Маккавейские, 2, 3 Ездры. Церковь не ставит их наравне с каноническими, но признает их назидательными и полезными.

Большая часть Ветхого Завета написана на древнееврейском языке, части некоторых книг написаны на арамейском языке. Деление текста на главы было произведено в XIII веке кардиналом Гугоном или епископом Стефаном Лэнгтоном.

Новозаветный канон включает в себя: Четвероевангелие (от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна). Первые три Евангелия (Мф., Мк., Лк.) именуются синоптическими (греч. – общие); Евангелие от Иоанна (Ин.) – пневматическим (с греч. – духовным). Также в канон Нового Завета входят книги: Деяния святых апостолов, семь соборных посланий апостолов (Иакова, 1, 2 Петра, 1–3 Иоанна, Иуды), 14 посланий святого апостола Павла (Римлянам, 1, 2 Коринфянам, Галатам, Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам, 1, 2 Фессалоникийцам, или Солунянам, 1, 2 Тимофею, Титу, Филимону, Евреям).

Последней, или заключительной, книгой Нового Завета является Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова. Среди книг Нового Завета неканонических нет.

Святая Библия есть сакральная библиотека, которая более тысячи лет складывалась из многих словесных произведений, созданных разными авторами и на разных языках. И в то же время это целостное творение, поражающее совершенством и алмазной прочностью в жесточайших испытаниях истории .

Все новозаветные тексты написаны на александрийском наречии древнегреческого языка (койне, или кини), за исключением Евангелия от Матфея, первоначально написанного на еврейском и в то же время переведенного, по-видимому, самим автором на греческий. Новый Завет на главы и стихи впервые был разделен в XVI веке.

В целом, священный библейский канон сложился уже во II веке. Канон в нынешнем его виде окончательно всей Церковью был признан на Лаодикийском (360–364 гг.) соборе, затем на Гиппонском (393 г.), Карфагенском (397 г.) и последующих соборах.

Из наиболее важных и известных переводов Библии следует назвать Септуагинту (перевод на греческий язык 70 толковников) египетского царя Птолемея Филадельфа (284–247 гг. до Р.Х.), сирийский (Пешито), латинские Itala (древний) и Vulgata (блаженного Иеронима Стридонского, нач. V в., признан в конце VI в.), армянский (V в.) и др. Первый славянский перевод Библии был осуществлен святыми братьями Кириллом и Мефодием в IX веке, перевод на русский язык всего текста Священного Писания (Синодальный перевод) был закончен в 1876 году.

Первую печатную Библию Россия получила из Острога в 1581 году благодаря трудам князя Константина Константиновича Острожского.

Книги Священного Писания вызвали к жизни бесчисленное множество других книг, где живут библейские идеи и образы: многочисленных переводов, переложений, произведений словесного искусства, толкований, разнообразных исследований.

Библия является одним из крупнейших памятников мировой культуры и литературы. Без знания Библии многие культурные ценности остаются недоступными. Большую часть художественных полотен эпохи классицизма, русскую иконопись и философию невозможно понять без знания библейских сюжетов.

В нашей стране вплоть до начала ХХ века основные сюжеты библейского повествования были знакомы практически всем, вне зависимости от уровня образованности. Многие могли дословно цитировать пространные отрывки из священных библейских текстов.

Вот как высказывался о сердцевине Библии – cвятом Евангелии – наш великий поэт А.С. Пушкин: «Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедовано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицею народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелие, – и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладост-ному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие».

Со времен Крещения Руси святым князем Владимиром Библия стала первой и главной книгой русской культуры: по ней детей учили грамоте и мышлению, христианским истинам и нормам жизни, началам нравственности и основам словесного художества. Библия прочно вошла в народное сознание, в повседневный быт и духовное бытие, в обыденную и высокую речь. Переведенные на славянский язык святыми просветителями равноапостольными Кириллом и Мефодием книги Священного Писания не воспринимались как переводные, но как родные и умеющие роднить людей разных языков и культур.

Множество библейских фраз живут в современном русском языке в виде пословиц, поговорок, крылатых выражений, напоминая о его истоках и об истории нашей культуры. Например, пословица: «Кто не работает, тот не ест» – сравни с мыслью апостола Павла «…если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10). Прямыми цитатами из библейских книг являются выражения: «Блаженны миротворцы» (Мф. 5, 9), «Не хлебом единым будет жить человек» (Мф. 4, 4), «Взявшие меч, мечом и погибнут» (Мф. 26, 52), «Древо познания добра и зла» (Быт. 2, 9), «В поте лица» (Быт. 3, 19), «Тьма египетская» (Исх. 10, 21), «Камень преткновения» (Ис. 8, 14), «Мерзость запустения» (Дан. 9, 27), «Имя им – легион» (Мк. 5, 9), «Не от мира сего» (Ин. 17, 14), «Глас вопиющего в пустыне» (Ис. 40, 3; Мф. 3, 3), «Не мечите жемчуга вашего (бисера) перед свиньями» (Мф. 7, 6), «Нет ничего тайного, что не стало бы явным» (Мк. 4, 22), «Врачу, исцелися сам» (Лк. 4, 23) и многие другие. Всем хорошо известны библейские выражения и нарицательные имена: «Волк в овечьей шкуре» (Мф. 7, 15), «Вавилонское столпотворение» (Быт. 11, 4), «Да минует меня чаша сия» (Мф. 26, 39), «Блудный сын» (Лк. 15, 11–32), «Фома неверующий» (Ин. 20, 24–29), «Соль земли» (Мф. 5, 13), «Терновый венец» (Мк. 15, 17), «Власть тьмы» (Лк. 22, 53), «Камни возопиют» (Лк. 19, 40) и множество других.

Потеряв ориентиры в суетном мире, в хаосе относительных ценностей, русские авторы издавна стали обращаться к христианской морали и позднее к образу Христа как идеалу этой морали. В древнерусской агиографической литературе подробно описывали жизнь святых подвижников, праведников, благоверных князей. Христос еще не выступал в качестве литературного персонажа: слишком велики были священный трепет и благоговейное отношение к образу Спасителя. В литературе XIX века Христа тоже не изображали, но в ней появляются образы людей христианского духа и святости: у Ф.М. Достоевского – князь Мышкин в романе «Идиот», Алеша и Зосима в «Братьях Карамазовых»; у Л.Н. Толстого – Платон Каратаев в «Войне и мире». Как это ни парадоксально, литературным персонажем Христос впервые стал в советской литературе. А.А. Блок в поэме «Двенадцать» (1918 г.) впереди объятых ненавистью и готовых на смерть людей изобразил Христа, образ Которого символизирует надежду людей на очищение и покаяние хотя бы когда-нибудь, в будущем. Возможно, А.А. Блок, соблазнившись революционным романтизмом, увидел «в белом венчике из роз» Христа среди мятежной толпы как символ идеи борьбы за социальную справедливость. Позже автор «Двенадцати» разочаровался в революции, увидев многие ужасы бунта черни. Осознание трагизма своей ошибки преждевременно свело в могилу русского поэта. По выражению З. Гиппиус, перед смертью поэт «прозревает, увидев лицо тех, кто оскорб-ляет, унижает и губит его Возлюбленную – его Россию» (имеются в виду большевики). В том же 1918 году З. Гиппиус в своих стихах («Шел…» в двух частях) нарисует совершенно другой образ Христа в русской револю-ционной смуте – образ грозного и праведного Судии, гневно наказующего бесчинства революции. Позднее Христос появится в романе М.А. Булгако-ва «Мастер и Маргарита» под именем Иешуа, у Б.Л. Пастернака – в «Докторе Живаго», у Ч.Т. Айтматова – в «Плахе», у А.И. Домбровского – в «Факультете ненужных вещей». Писатели обратились к образу Христа как идеалу нравственного совершенства, Спасителю мира и человечества. В образе Христа писатели увидели и то общее, что было перенесено Им и что переживает наша эпоха: предательство, преследование, неправый суд.

Возвращение Библии в нашу общественную жизнь, ее честное и непредвзятое изучение позволило современным читателям совершить открытие: оказалось, что вся русская литературная классика, от древности до современности, связана с Книгой книг, опирается на ее истины и заветы, нравственные и художественные ценности, соотносит с нею свои идеалы, приводит ее речения, притчи, назидания.

На Русь Библия пришла вместе с христианством, первоначально в виде отдельных книг из Ветхого и Нового Заветов. Первое русское литературное произведение – «Слово о Законе и благодати» митрополита Киевского Илариона (первая половина XI века) создано на библейской основе. Это проповедь, тематически созвучная Посланию к Римлянам святого апостола Павла (Рим.). «Повесть временных лет» (около 1113 г.) Нестора летописца – инока Киево-Печерского монастыря – обнаруживает связь древнерусской литературы с Библией. С первых строк святой автор-летописец перелагает Книгу Бытия, рассказывает о расселении народов по Земле, о разделении их на семьдесят два языка и так далее повествует священную историю. Преподобный Нестор отмечает: «От этих же семидесяти двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета...». Мысль о единстве славян со всеми народами мира далее развивается в благочестивых рассказах о путешествии апостола Андрея Первозванного по пути из Варяг в Греки, о деятельности святых просветителей Кирилла и Мефодия, о проповедях апостола Павла в славянских землях, о Крещении Руси. Так будет и далее в литературе, началом которой явилась «Повесть временных лет». Обращение к Священному Писанию расширяет масштабы повествования, соединяет родную землю со всей Землей, включает национальное во всечеловеческое.

Обращение древнерусских авторов художественного слова к библейским образам противоречиво и органично сочетается с их традиционным языческим мироощущением. После Крещения на Руси возникло и оказалось достаточно устойчивым долгое время своеобразное явление, называемое обычно двоеверием.

В русском народе XII века языческое восприятие мира все более переходило в эстетическую сферу, проявлялось в произведениях фольклорного искусства и в литературе. Ярким образчиком этой тенденции является «Слово о полку Игореве» (1185–1187 гг.). В нем мы видим сочетание языческого и христианского начал. Например, автор пользуется христианским представлением о язычниках-половцах, и языческими представлениями о животных-тотемах, родоначальниках и покровителях. Он упоминает о христианском Боге, помогающем Игорю, и тут же говорит нечто типично языческое о превращениях беглеца-князя в горностая, белого гоголя, серого волка. В «Слове» действуют древние славянские божества: Стрибог – бог неба, вселенной, Даждьбог – бог-солнце, податель всех благ. Но весь трагический путь Игоря к прозрению, к пониманию своего долга перед Русской Землей отвечает христианским представлениям об очищении души, и единственная победа, которую одерживает князь в своем безрассудном походе, – победа над самим собою. Соединение древнего языческого и нового христианского верований создает в «Слове» единое мироощущение: человек воспринимается в целостности всего Божьего мироздания и как единственное земное существо, несущее образ и подобие Божие и наделенное ответственностью за весь мир.

Прямое библейское влияние прослеживается в русской житийной литературе. Она развивалась, начиная с XI века, следуя традициям византийской агиографии, но обретала русские особенности, зачастую воспроизводя живые черты быта, человеческого поведения и постоянно возвращаясь к библейским истокам. Таково, например, замечательное «Житие св. Александра Невского» (конец XIII в.). Все повествование ведется в сопоставлении героя с образами Священного Писания.

Наиболее ярко Библия повлияла на процесс развития родившейся в XVIII веке русской лирики. Определяющую роль в становлении русской лирической поэзии сыграли стихотворные переложения библейских песнопений, прежде всего – из Псалтири. Переложения псалмов поэтами XVIII века с церковнославянского языка на современный им язык явилось свидетельством особой значимости библейской гимнографии в сознании русского общества и одновременно выражением исторического развития самой поэзии и ее языка. Это переложение 81-го псалма – «Властителям и судиям» Г.Р. Державина, ода из псалма 93-го И.А. Крылова и другие. Несомненно, лирика библейских псалмов – один из истоков державинской оды «Бог» (1780–1784 гг.), выразившей самосознание христианина. Державин ярко, эмоционально и глубинно раскрывает искания человеческого духа, стремящегося понять свое место в мире, созданном Творцом, свое отношение к Богу, к природе, к вселенной.

Библейские псалмы способствовали и столь свойственным русской поэзии планетарности, космизму, философским обобщениям. Например, переложение псалма 103-го М.В. Ломоносовым (1743 г.), где возносится хвала Богу – Творцу Земли, звезд, всех чудес «натуры», и его «Утреннее размышление о Божием величестве» (1751 г.), где замечательно изображается Солнце – небесная лампада, возженная Творцом.

Созданные Ломоносовым и его последователями переложения, сохраняя верность библейским текстам, вобрали в себя настроения и переживания русских поэтов золотого века отечественной литературы.

Характерные для XVIII столетия переложения текстов Священного Писания способствовали сближению библейского церковнославянского языка с живой, бурно развивающейся речью, помогли формированию «высоких» речевых стилей, которые господствовали в гражданской и философской лирике, в героической поэме, оде, трагедии. Почерпнутые из Библии величавая простота, яркая образность, афористическая отточенность, энергия ритма вошли во все «высокие» литературные жанры, но, прежде всего, благодаря переложениям псалмов, – в лирику.

Несомненно, лирика библейских псалмов – один из истоков державинской оды «Бог» (1780–1784 гг.), выразившей самосознание христианина. Г.Р. Державин ярко, эмоционально и глубинно раскрывает искания человеческого духа, стремящегося понять свое место в мире, созданном Творцом, свое отношение к Богу, природе, вселенной.

Духовно-нравственный потенциал русской классической литературы XIX столетия до сих пор восхищает читателей всего мира. И это не случайно, ибо корни художественности, как заметил известный русский мыслитель и литературный критик И.А. Ильин, кроются в тех глубинах человеческой души, где проносятся «веянья Божьего присутствия». Великое искусство всегда несет на себе «печать Божьей благодати», даже тогда, когда разрабатывает светские темы и сюжеты, не имеющие внешней связи с церковностью и религиозностью. Феномен русской литературы заключается в постановке «вечных вопросов» бытия, ответ на которые пытались дать в своем творчестве почти все отечественные писатели.

Русская литература XIX века была по своей основной тенденции учительной, она всегда чувствовала свою ответственность за состояние страны и мира, всегда была чутка и отзывчива к нуждам и бедствиям своего народа и человечества. Литература учила в самом высоком смысле этого слова: пробуждала в людях достоинство и честь, одухотворенность и творческие стремления, формировала мировоззрение.

Самой яркой звездой литературного небосклона России XIX столетия, несомненно, стал А.С. Пушкин. Глубочайшим выражением пушкинского взгляда на поэзию и ее значение в жизни явилось стихотворение «Свободы сеятель пустынный...» (1823 г.), истоком которого явилась знаменитая евангельская притча (Мф. 13, 3–23). Это стихотворение великого поэта много раз позднее отзывалось в его собственном творчестве и в произведениях других русских писателей XIX и XX веков. Оно содержит размышление о самом трагическом обстоятельстве человеческой истории – о загадочной склонности народов к стадной покорности. «Свободы сеятель пустынный...» – не политический трактат, это стихотворение соединяет душевное состояние, вызванное конкретными обстоятельствами, и обобщения, далеко выходящие за пределы жизни поэта и истории Европы. В этом произведении «я» включает и авторскую личность, но ей не тождественно. Всемирность и всечеловечность здесь подчеркнуты прямой соотнесенностью стихотворения с евангельской притчей. Пушкин не только взял из Евангелия эпиграф, он и все стихотворение считал подражанием Христовой притче.

В 1826–1828 годах А.С. Пушкин создает стихотворение «Пророк», где очевидна связь со стихотворением «Свободы сеятель пустынный...».

В одной из ветхозаветных книг – книге пророка Исайи – изображается мучительное очищение души человека, пожелавшего передать людям ту высокую правду, что открылась ему, то есть исполнить дело пророка. Святой пророк Исайя повествует, как его озарило видение: глазам его явился Господь, окруженный шестикрылыми серафимами. Но могут ли поведать об этом «нечистые уста»? Пламенный серафим очищает пророчьи уста, влагая в них горящий угль (см. Ис. 6, 1–8). Пушкин, создавая стихотворение «Пророк», следует за библейским текстом.

Это прекрасное стихотворение принадлежит к тем вершинам, с которых далеко виден путь русской поэзии. В нем миссия поэта, подобно библейскому пророку, изображена как подвижничество.

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Здесь явственно звучит суровое предупреждение против легковесного понимания поэзии: истинная поэзия претерпевает жгучее, неутолимое страдание, проходит через смерть и воскресение, чтобы стать пророчеством.

Пушкин часто прямо или косвенно обращается к Священному Писанию. Так, он прямо излагает библейский сюжет, например, начало ветхозаветной книги Иудифь («Когда владыка ассирийский...», 1835 г.). Иногда библейские мотивы как бы растворены в тексте и только некоторые детали указывают на параллели со священными библейскими текстами. Так, в «Полтаве» (1828–1829 гг.) вдруг возникает тень диавола, когда гетман Мазепа, не решаясь прямо сказать Марии о предстоящей казни ее отца, пытается вырвать у нее хотя бы невольное почти согласие на это злодеяние. Библейские образы выступают в качестве нравственных ориентиров и в поэме «Анджело» (1833 г.).

Прямым переложением церковной гимнографии – великопостной молитвы преподобного Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего…» – стало стихотворение «Отцы пустынники и жены непорочны...» (1836 г.).

Библия постоянно присутствует в творческом мышлении великого поэта, с нею соотнесены его художественные искания, его нравственные представления.

Вскоре тема пророка возникает у М.Ю. Лермонтова. Мы помним его стихотворение «Пророк».

С тех пор, как вечный Судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока.

Разница с «Пророком» А.С. Пушкина глубокая. У Пушкина это было видение Бога и мира, мгновение, которое переживал пророк; у Лермонтова – другая тема: видение человеческого греха. Это горький дар, который отравляет пророку жизнь на Земле. Это тоже соответствует библейской модели, потому что пророки видели зло мира и обличали его беспощадно.

Пожалуй, с М.Ю. Лермонтова в русской литературе XIX века начинается резкое нарастание роли Библии в словесном творчестве: идеи, сюжеты, образы, стиль Священного Писания приобретают такую силу воздействия на словесное искусство, что многие из числа самых замечательных произведений невозможно полноценно прочесть и адекватно понять, не обращаясь к библейским текстам.

Верующие видят в Лермонтове духовного поэта и выделяют в его многогранном творчестве такие религиозно-духовные вершины, как «По небу полуночи Ангел летел...»; две «Молитвы» (1837 и 1839 гг.) и другие поэтические шедевры, свидетельствующие о высокой и светлой вере поэта.

Бог для него – абсолютная реальность. Но отношение к Нему в разных контекстах проявляется и воспринимается по-разному. Одержимость поэзией уводит поэта далеко от путей Божиих, затворяет его слух для глагола Господня, совращает ум, омрачает взор. Лермонтов сам осознает это как недолжное, гибельное в себе и молит Всесильного не обвинять и не карать его за то. Он понимает всю степень вины своей перед Ним – отсюда страх предстать перед Его очами:

К Тебе ж проникнуть я боюсь.

Противоречие между «человеком внутренним» (духовным) и «человеком внешним» (душевно-телесным) остается в М.Ю. Лермонтове острым и драматичным. Оно отразилось и в стихотворении «Выхожу один я на дорогу».

Влияние Библии сказалось не только на содержании произведений Лермонтова (использование библейских имен, образов, сюжетов), но и на форме его литературных творений. Так, молитвенный жанр получил у поэта новое, особое развитие. Он не был его открытием, но стал важным звеном его поэтической системы. Библейские мотивы у М.Ю. Лермонтова – сложное, многоплановое явление. Их употребление в одном и том же контексте противоречиво и рассчитано на знакомого с Библией читателя, который сможет разобраться в тонкостях их идейно-смысловой направленности.

Актуально и важно для нас богатое духовное наследие Н.В. Гоголя. «Гоголь, – по словам профессора протоиерея Василия Зеньковского, – первый пророк возврата к целостной религиозной культуре, пророк православной культуры, ... он ощущает как основную неправду современности ее отход от Церкви, и основной путь он видит в возвращении к Церкви и перестройке всей жизни в ее духе».

Гоголь пророчески предвидел духовное состояние современного нам западного общества, он писал в о Западной церкви: «Теперь, когда человечество стало достигать развития полнейшего во всех своих силах... Западная церковь только отталкивает его от Христа: чем больше хлопочет о примирении, тем больше вносит раздор». И действительно, примирительно-приспособленческое шествие Западной церкви навстречу миру, лукавые призывы к беспринципному объединению с разными религиозными группами привели в итоге к выхолащиванию Духа в Западной церкви, к духовному кризису западного общества.

В своих социально-философских взглядах Н.В. Гоголь не был ни западником, ни славянофилом. Он любил свой народ и видел, что он «сильнее других слышит Божью руку».

Безусловно, Н.В. Гоголь – одна из самых аскетических фигур нашей литературы. Вся его жизнь свидетельствует о восхождении к высотам духа; но знали об этой стороне его личности только ближайшие к нему духовные лица и некоторые из друзей. В сознании большинства современников Гоголь представлял собой классический тип писателя-сатирика, обличителя общественных и человеческих пороков. Другого Гоголя, последователя святоотеческой традиции в русской литературе, православного религиозного мыслителя и публициста, автора молитв, современники так и не узнали. За исключением «Выбранных мест из переписки с друзьями» духовная проза при его жизни так и осталась неопубликованной. И если к началу XX века духовный облик Гоголя был в какой-то степени восстановлен, то в советское время его духовное наследие (впрочем, как и духовные сочинения других авторов) было тщательно сокрыто от читателя на многие десятилетия.

Великий писатель был глубоко религиозным человеком. В январе 1845 года Гоголь жил в Париже у графа А.П. Толстого. Об этом периоде он писал: «Жил внутренне, как в монастыре, и в прибавку к тому, не пропустил почти ни одной обедни в нашей церкви». Он внимательно изучал греческие тексты чинопоследований Литургии святителя Иоанна Златоуста и Литургии святителя Василия Великого. Гоголь создает один из лучших образцов духовной прозы XIX века – «Размышления о Божественной Литургии», где органично сочетаются богословская и художественная стороны. В работе над этой книгой благочестивый автор использовал труды по литургике древних и современных богословов, но все они служили ему лишь в качестве пособий. В «Размышлениях» воплощен личный опыт Н.В. Гоголя, его стремление к постижению литургического слова. «Для всякого, кто только хочет идти вперед и становиться лучше, – писал он в “Заключении”, – необходимо частое, сколько можно, посещенье Божественной Литургии и внимательное слушанье: она нечувствительно строит и создает человека. И если общество еще не совершенно распалось, если люди не дышат полною, непримиримой ненавистью между собою, то сокровенная причина тому есть Божественная Литургия, напоминающая человеку о святой, небесной любви к брату».

К сожалению, и в наши дни малоизвестными являются духовные сочинения Гоголя «Правило жития в мире», «Светлое воскресенье», «Христианин идет вперед», «Несколько слов о нашей Церкви и духовенстве». Эти труды – настоящий кладезь православной мудрости, до сих пор сокрытый под спудом.

В трудах религиозных мыслителей, философов и священнослужителей Н.В. Гоголь предстает ярким примером духовного подвига, скромности и честности в самооценке своих трудов на литературно-общественном поприще.

Высокое признание историей писательских заслуг и человеческой значимости Н.В. Гоголя еще выразительнее и ярче высвечивает величие его духовных исканий, моральных поражений и нравственных побед, и в этом все более будет проявляться воздействие его личности на наших современников.

Среди великих поэтов XIX столетия, чье творчество окрашено библейскими мотивами, следует назвать также Ф.И. Тютчева.

Тютчев в своем творчестве выступает не только как большой мастер поэтического слова, но и как мыслитель. По отношению к нему мы вправе говорить не только о мироощущении, миросозерцании, но и о его мировоззренческой системе, которая получила своеобразное выражение и воплотилась не в философском сочинении, а в полных художественного совершенства стихах. В поэтических философских созерцаниях и раздумьях поэта есть внутренняя связь, а в стихах интенсивность философской мысли имеет определенную целенаправленность.

Человек и природа, как правило, явлены в стихах Ф.И. Тютчева не только в целом, но и как бы в первозданности. Его поэтическое сознание увлекают природные стихии, стоявшие у самых истоков сотворения мира: вода, огонь и воздух (см. Быт. 1).

Стихотворение Ф.И. Тютчева «Эти бедные селенья...» (1855 г.) произвело сильнейшее впечатление на современников и долго вызывало отклики в литературе. В нем поэт создает образ Христа – странника по Руси, словно бы поднявшего на свои плечи всю безмерность народного страдания:

Отягченный ношей крестной,

Всю тебя, земля родная,

В рабском виде Царь Небесный

Исходил, благословляя.

Образ Христа внутренне стоит и в центре творчества Ф.М. Достоевского. В его дневниках есть запись: «Написать роман об Иисусе Христе». Роман он не написал, но в широком смысле писал его всю жизнь. Достоевский пытался воссоздать образ Христа в современной обстановке. В Легенде о Великом инквизиторе в «Братьях Карамазовых» инквизитор говорит о счастье человечества, о будущем мира: люди обретут счастье, но у них будет отнята свобода. Старик-инквизитор говорит и говорит – а Христос молчит. И в этом молчании ощущается подлинность образа Христа: Господь не сказал ни единого слова, как и стоя перед Пилатом (Мф. 27, 13–14, Мк. 15, 2–5, Ин. 18, 37–38). И это дивная реальность Божиего присутствия.

В том же романе у Достоевского есть прекрасная глава «Из записок старца Зосимы» – глава о Библии, о Священном Писании в жизни старца Зосимы. Вспомним слова, которые произносит писатель устами своего героя: «Что за книга это Священное Писание, какое чудо и какая сила, данные с нею человеку!... Гибель народу без слова Божьего».

Для Достоевского Библия была верным ориентиром на пути духовных поисков. «Что за книга это Священное Писание… Точное изваяние мира и человека, и характеров человеческих, и названо все, и указано на веки веков. И сколько тайн разрешенных и откровенных... Эта книга непобедима... Это книга человечества», – пишет он в статье «Социализм и христианство». Для него мир Библии – вовсе не мир древних мифологий, но вполне реальный мир, являющийся ощутимой частью его собственной жизни. В Книге книг Достоевский видит уровень надмирного бытия. Для писателя это своеобразная полнота книг, семя, в недрах которого пребывают прекрасные плоды христианской словесности и культуры в целом. Священное Писание для Достоевского есть «алфавит духовный», без знания которого невозможно творчество настоящего художника. Библия в последние годы становится для писателя одним из главных источников идей, создающих философско-религиозный подтекст его произведений.

Святая Библия, подаренная Достоевскому женами декабристов в Тобольске по пути в острог, была единственной, разрешенной ему для чтения на каторге. «Федор Михайлович, – пишет его жена, – не расставался с этою святою книгою во все четыре года пребывания в каторжных работах. Впоследствии она всегда лежала на виду, на его письменном столе, и он часто, задумав или сомневаясь в чем-либо, открывал наудачу Евангелие и прочитывал то, что стояло на первой странице...». В Библии писатель черпал силу и бодрость, а вместе с тем, и готовность на борьбу с трудностями. Именно глубокая вера в Бога, по Достоевскому, дает твердую опору во всех превратностях судьбы. Благодаря ей в душе человека возникает спокойствие за судьбу мира и свою личную жизнь.

На протяжении всей жизни Ф.М. Достоевскому сопутствовало личное непосредственное ощущение присутствия Христа в земном человеческом существовании, осмысляющего и возводящего это существование к его небесной цели – итогу.

В центре всего миропонимания Достоевского стоит Бог – «важнейший мировой вопрос». Исходный принцип непосредственного мировосприятия Достоевского, легший в основу его художественного творчества, – разворачивание земного человеческого существования перед лицом «миров иных», причем не абстрактного, «другого измерения», а конкретно пред живым «пресветлым ликом Богочеловека». Смысл присутствия новозаветного текста в художественных произведениях писателя в том, что он делает «происшествия», случающиеся с героями, «событиями», происходящими пред лицом Христа, в Его присутствии, как ответ Христу. Евангельский текст вносит в сюжет произведений Ф.М. Достоевского некий метасюжет, новое измерение, видение во Христе, изображение реального пребывания Христа в человеческом существовании.

Безусловная искренняя и глубокая религиозность Достоевского выражается и в его подходе к национальной идентификации, в его знаменитой формуле: «русский – значит православный». К атеизму он всю свою жизнь относился резко отрицательно, считая его «глупостью и недомыслием». «Никто из вас не заражен гнилым и глупым атеизмом», – уверенно говорит он в письме к сестре. Писатель вообще сомневался в существовании настоящего атеизма. В письме к К. Опочинину (1880 г.) он замечает: «Никто не может быть убежден в существовании Бога. Я думаю, что даже и атеисты сохраняют это убеждение, хотя в этом и не сознаются, от стыда что ли».

Ф.М. Достоевский прошел долгий сложный и мучительный путь духовных поисков ответов на мировые вопросы о месте человека в реальном мире, о смысле человеческого бытия. При этом Священное Писание и личность Христа всегда выступали для него главными духовными ориентирами, определяющими нравственные, религиозные и художественные принципы великого русского писателя.

В своей книге «Основы художества. О совершенном в искусстве» И.А. Ильин высказал мысль о том, что корни подлинного искусства имеют духовно-религиозный характер. Говоря о русской классике, Ильин не без основания утверждал: «XIX век дал России расцвет духовной культуры. И расцвет этот был создан людьми, “окрыленными” духом Православия... И если мы пройдем мыслью от Пушкина к Лермонтову, Гоголю, Тютчеву, Л. Толстому, Достоевскому, Тургеневу, Лескову, Чехову, то мы увидим гениальное цветение русского духа из корней Православия. И то же самое увидим мы в других ответвлениях русского искусства, в русской науке, в русском правотворчестве, в русской медицине, в русской педагогике и во всем».

Рядом с Ф.М. Достоевским стоит имя другого исполина литературы XIX века – Л.Н. Толстого, тоже рассматривавшего проблему человеческого счастья и тоже ищущего в Библии ответы на эти вопросы.

Достоевский пытается различить образ Божий в человеке, так как это сопряжено с обожением и со спасением человека. Толстой же отыскивает натуральные начала в человеке, поскольку это может способствовать земному счастью человека.

Многие люди недооценивают религиозных исканий Толстого. Они, несомненно, глубоко искренни, мучительны. Но то, что человек, почти в течение тридцати лет считавший себя проповедником Евангелия, оказался в конфликте с христианством, даже отлученным от Церкви, показывает, что Л.Н. Толстой был очень сложной фигурой, трагической и дисгармонической. Он, воспевший такие мощные гармоничные характеры, сам был человеком, страдавшим от глубинного душевного кризиса.

Еще в молодости Толстой записал в дневнике: «У меня есть цель, важнейшая цель, которой я готов отдать всю свою жизнь: создать новую религию, которая бы имела практический характер и обещала бы добро здесь, на Земле». Уже в изначальном размышлении Толстого было заложено все основное содержание его религии, ничего общего не имеющей с христианством. Строго говоря, это вовсе и не религия. Эта идея до поры зрела в его душе, пока не дала ростки на рубеже 70–80-х годов, в пору духовного кризиса, настигшего Л.Н. Толстого. Следует заметить, что ничего нового в толстовстве нет: о земном блаженстве, о земном Царствии, созидаемом на рациональной основе, мечтали и рассуждали и до него и после.

В историю мировой культуры Лев Толстой вошел, прежде всего, как один из гениальнейших художников – творцов. Но, пожалуй, еще большее значение для истории человечества имеет его опыт веротворчества, требующий достаточно пристального осмысления.

Сначала, когда он обращался к Священному Писанию, его, как и Достоевского, пленяла эпическая сила Библии. Толстой погружался в Ветхий Завет, даже изучал древнееврейский язык, чтобы читать его в подлиннике, затем он это бросает и обращается только к Новому Завету. Ветхий Завет для писателя становится просто одной из древних религий. Но и в Новом Завете Толстого многое не удовлетворяет. Послания апостола Павла кажутся ему церковным извращением истины, и он ограничивается Четвероевангелием. Затем и в Евангелиях ему все представляется не тем, и он выбрасывает для себя из них чудесное, сверхъестественное. Он выбрасывает высшие богословские понятия: «В начале было Слово», Слово как божественный космический Разум – Толстой говорит: «В начале было разумение»; Слава Христова, то есть отражение вечности в личности Христа, – для Толстого это учение Христа.

Согласно взглядам Толстого, существует некая таинственная высшая сила и едва ли она может считаться личной: скорее всего, она безличная, потому что личность – это нечто ограниченное. Писатель, создававший замечательные образы человека, бывший сам яркой личностью мирового масштаба, был принципиальным имперсоналистом, то есть не признавал ценности личности и отсюда его представление о ничтожной роли личности в истории. Представляемое писателем некое высшее начало по его концепции каким-то непонятным образом побуждает человека быть добрым.

Обобщая богословские воззрения Л.Н. Толстого, можно утверждать: Бог определяется им, прежде всего через отрицание всех тех свойств, какие раскрываются в православном вероучении. У Толстого свое понимание Бога, и оно, по его собственному признанию, существовало с самого начала в нем и прежде. Он изначально склонен считать свои понятия точкой отсчета в исследовании Православия, причем свое непонимание вероучения он возводит в абсолют.

«Эту точку зрения, – отмечает И.А. Ильин, – можно назвать аутизмом (аутос по-гречески значит сам), то есть замыканием в рамках самого себя, суждением о других людях и вещах с точки зрения собственного разумения, то есть субъективистская беспредметность в созерцании и оценке. Толстой – аутист: в мировоззрении, культуре, философии, созерцании, оценках. В этом аутизме суть его доктрины». Л.Н. Толстой воспринимает Христа внешне – как стороннего морального проповедника. Соединение со Христом, жизнь во Христе им не мыслится, из чего следуют бессмысленность и бесполезность жизни в Церкви Христовой, обожение и спасение в ней. Вот где обретается исток духовной трагедии Толстого. Как известно, в 1901 году граф Л.Н. Толстой Святейшим Синодом был отлучен от Церкви.

В самом конце своей жизни граф Толстой переживал сильные смущения, он бежал от себя и своих идей, пытался найти помощь у той Церкви, которую так страстно отрицал. Эта попытка осталась неудавшейся, но все-таки она была.

Из Ясной Поляны Толстой направился в Оптину Пустынь, где бывал не один раз. Многие писатели и мыслители, начиная с братьев Киреевских и Гоголя, искали и обретали здесь опору, утешение, веру. Толстой общался в этой обители с великим старцем – преподобным Амвросием. Преподобный старец, по выражению Н.А Бердяева, «был утомлен» гордыней писателя. Со станции Астапово от смертельно больного Толстого пришла в Оптину телеграмма с просьбой к старцу Иосифу прибыть к болящему. Телеграмма была отправлена, пока писатель был еще волен в своих поступках, но когда старец Варсонофий (старец Иосиф в тот момент не мог оставить монастырь) добрался до Астапова, здесь уже распоряжались темные служители зла из числа его окружения во главе с Чертковым. Они не допустили к умирающему ни жену, Софию Андреевну, ни старца-священника. «Железное кольцо сковало покойного Толстого, хотя и Лев был, но ни разорвать кольца, ни выйти из него не мог...» – так позднее сказал о писателе старец Варсонофий. Эта трагедия исхода великого человека из жизни вызывает ужас и горькое сожаление.

«История души Толстого, – писал протоиерей Василий Зеньковский вскоре после смерти писателя, – от ее первой фазы безрелигиозности до последних блужданий и ненужно-злобной борьбы против Церкви – есть суровый и грозный урок нам всем». «И поэтому не раздражение или озлобление, но покаяние и сознание всей своей виновности перед Церковью должно вызывать у нас то, что Толстой умер в отчуждении от Нее, – мудро отмечал отец Сергий Булгаков. – Толстой оттолкнулся не только от Церкви, но и от нецерковности нашей жизни, которою мы закрываем свет церковной истины».

Мнения о степени религиозности А.П. Чехова и у его современников, и у нынешних исследователей его творчества неоднозначны. Пожалуй, все сходятся в мысли, что Чехов никогда не был «принципиально вне религии». Он не унаследовал той домостроевской нетерпимой религиозности, которая царила в доме его отца, и в этом смысле религии у него не было. Было нечто более глубокое, содержательное и сложное, что следовало бы назвать христианской цивилизованностью – с особенным отношением к национальной истории, к истории вообще; с верою в то, что она в своем движении поступательна и преемственна – начиная с того первоначального духовного усилия, о котором он писал в любимом своем рассказе «Студент».

Наиболее объективно по этому поводу высказывается профессор М.М. Дунаев. В своей книге «Православие и русская литература» творчеству А.П. Чехова посвящена большая глава. Профессор Московской духовной академии считает, что «соединение муки о Боге с мукой о человеке… определило всю систему мировоззрения православного по духу писателя».

А.П. Чехов был человеком и писателем православной культуры, очень любил церковное пение, прекрасно знал богослужение. В своих произведениях он не раз обращался к церковной теме, проповедовал христианскую этику и нравственность.

Рубеж XIX – XX веков наполнил русскую литературу тревожными предчувствиями и предсказаниями. В эту эпоху обращение литературы к Библии часто выражает идею связи времен, преемственности культур, что стало некой подготовкой духовной защиты против грозящих разрывов и провалов в человеческой памяти, против опасности растворения человеческой индивидуальности в политических и социальных водоворотах надвигающейся эпохи, против опасности поглощения человека достижениями цивилизации.

Ярким созвездием литературного небосклона серебряного века стали имена А.А. Ахматовой, Д.С. Мережковского, Б.Л. Пастернака и многих других. Очевидно, что Анна Ахматова была христианским поэтом, об этом явно свидетельствует христианская тональность ее поэзии. Вполне отчетливы свидетельства об этом в ее собственных высказываниях и в свидетельствах современников. В своем письме 1940 года Б.Л. Пастернак называет ее «истинной христианкой» и отмечает: «У нее, и в этом ее исключительность, не было эволюции в религиозных взглядах. Она не стала христианкой, она ею неизменно была всю жизнь».

Религиозные мотивы в поэзии Ахматовой имеют определенную культурно-историческую и идеологическую основу соответствующих реалий: библейские цитаты и имена, упоминаемые церковно-календарные даты и святыни создают особую атмосферу в ее творчестве.

Наряду со стихами, в чем-то близкими к молитве и пророческому обличению, встречаются произведения с проявлениями бытовой религиозности, суеверия, а иногда даже невольного почти кощунства. В стихах такого плана проявляется дух и характер, присущий самой атмосфере серебряного века. В них мы видим множество предчувствий, примет, снов и гаданий. С годами ее поэзия становится в духовном плане более взвешенной и строгой, усиление гражданского звучания сопровождается углублением изначально присущего ей христианского мироощущения, мыслью о сознательно избранном жертвенном пути.

Религиозность А.А. Ахматовой была поэтической, преображающей мир. Религия расширяла сферу красоты, включая красоту чувства, красоту святости, красоту церковного благолепия.

Особое место в поэзии Ахматовой занимает тематика Страстей Христовых и Воскресения. Страстная тематика связана у поэтессы с пониманием личной жертвы, жизни как Крестного пути, идеи искупления и высокого смысла страдания.

Ранят Тело Твое пресвятое,

Мечут жребий о ризах Твоих.

Это прямое переложение строк из Псалтири: «Разделиша ризы Моя себе, и о одежди Моей меташа жребий» (Пс. 21, 19). Исполнение этого ветхозаветного пророчества о страданиях Господа Иисуса Христа повторено в одном из 12 Страстных Евангелий (отрывков), читаемых на Утрене Великого Пятка (совершается вечером Великого Четвертка): «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак, сказали друг другу: “Не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет”, – да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий» (Ин. 19, 23–24). Эти же слова мы слышим и в прокимне на Утрене Великого Пятка.

В ранний период своего творчества у А. Ахматовой происходит переосмысление задач и подвига поэта-христианина и патриота. В свете трагических событий войны 1914 года, всероссийского обвала 1917 года и неотрывных от них личных утрат в поэзии Ахматовой начинает отчетливо звучать тема «последних времен», приближения Антихриста, конца света и Страшного Суда, тема «исполняющихся сроков» и сбывающихся пророчеств.

В советский период верность исторической памяти, отеческой вере, национальным, общенародным, общечеловеческим устоям требовала от творческих людей России мужества, подчас и жертвенности, свидетельствовала о внутренней свободе в условиях доносов, террора и тоталитаризма.

Многолетняя неотступная пытка страхом, который казался хуже самой смерти, выражена в строках смелой поэтессы:

Лучше бы на площади зеленой

На помост некрашеный прилечь

И под крики радости и стоны

Красной кровью до конца истечь.

Прижимаю к сердцу крестик гладкий:

Боже, мир душе моей верни!

Запах тленья обморочно сладкий

Веет от прохладной простыни.

Настоящий поэт не может жить и творить под властью страха, иначе он перестает быть поэтом. В годы, когда Ахматову травили и не печатали, лишая слова и хлеба, она создает цикл «Библейских стихов» (1921–1924 гг.), в чем выражается ее протест, вызов диктаторской атмосфере и отказ от страха. Она представляет себя в образе жены библейского Лота, которую ангел выводит из погибающего за свои тяжкие грехи города Содома, запретив ей оглядываться назад (Быт. 19, 1–23), но это свыше ее сил:

На красные башни родного Содома,

На площадь, где пела, на двор, где пряла,

На окна пустые высокого дома,

Где милому мужу детей родила,

Взглянула и, скованы смертною болью,

Глаза ее больше смотреть не могли;

И сделалось тело прозрачною солью,

И быстрые ноги к земле приросли.

Долгие годы А.А. Ахматова писала без надежды на публикацию, часто сжигала написанное. Поэму «Реквием» (1935–1940 гг.) автору так и не довелось увидеть напечатанной на родине, первая отечественная публикация появилась в перестроечном 1987 году.

Русские писатели, оставшиеся «в стране победившего социализма» или вынужденные покинуть ее, были едины в своем отношении к библейской традиции. Независимо от личного отношения к религии, им было отвратительно насаждаемое власть предержащими надругательство над отеческой верой, так называемое «разоблачение» Библии, насмешки над нею – кощунство, которое именовало себя «научным атеизмом», а на самом деле оскверняло подлинную науку, которой всегда было свойственно уважение к свободе совести и к величайшим сокровищам культуры.

К таким настоящим, честным и смелым писателям, исполненным подлинным гражданским долгом, следует отнести Б.Л. Пастернака. Родившийся и воспитанный в еврейской семье, он самостоятельно и осмысленно приходит к православию. Этот путь для будущего поэта и писателя начался с влияния его православной глубоко религиозной няни.

От первых литературных опытов (в альманахе «Лирика»; 1913 г.) до «Гамлета», открывающего цикл стихотворений на евангельские темы, – путь в полжизни. Поэт прошел увлечение символизмом, умеренным футуризмом, временно сблизился с объединением ЛЕФ. Но личность поэта никогда не была до конца в плену у этих идейных программ и ложных концепций. Даже в этот период христианская тема не была ему совершенно чужда. Так, стихотворение «Бальзак» (1927 г.), посвященное изнурительным трудам и тяжким житейским заботам французского писателя, неожиданно заканчивается строфой:

Когда, когда ж, утерши пот

И сушь кофейную отвеяв,

Он оградится от забот

Шестой главою от Матфея?

В шестой главе Евангелия от Матфея содержится часть Нагорной проповеди Христа. Господь здесь дает совершенный образец молитвы («Отче наш») и указывает путь к спасению: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33).

Даже в поэме на революционную тему, написанную в 1927 году, когда в Советской России начинался новый период гонений на Церковь, поэт находит уместной такую реминисценцию:

О государства истукан,

Свободы вечное преддверье!

Из клеток крадутся века,

По колизею бродят звери,

И проповедника рука

Бесстрашно крестит клеть сырую,

Пантеру верой дрессируя,

И вечно делается шаг

От римских цирков к римской церкви,

И мы живем по той же мерке,

Мы, люди катакомб и шахт.

Важно даже не это эпизодическое обращение к новозаветной теме, а пронизывающее все творчество этих десятилетий радостное, порой восторженное, отношение к жизни. Поэтический образ «сестра – моя жизнь» поставлен в название целого сборника (1923 г.), который Борис Пастернак считал началом своей поэтической жизни. В стихах его нет ни того неутолимого себялюбия, которое можно наблюдать у многих поэтов так называемого «серебряного века». Нет также демонической мрачности и трагической изломанности.

Годы жестокого разгрома и террора 30-х годов были для всех людей временем нравственного испытания и выбора. Б. Пастернак обнаружил такое устроение души, которое неизбежно должно было привести его к осознанному принятию христианства. Военные годы окончательно определили и сформировали христианское мировоззрение Б.Л. Пастернака. Евангельской мыслью проникнуто стихотворение «Смерть сапера». Поэт говорит о бессмертии подвига воина, который жертвует своей жизнью ради других. Это не иллюзорное и риторическое бессмертие, о котором любят говорить атеисты, а реальное бессмертие: исполнивший Божественную заповедь становится наследником вечной жизни. В стихотворении «Разведчики» говорится о трех бесстрашных воинах, которых хранит молитва:

Их было трое, откровенно

Отчаянных до молодечества,

Избавленных от пуль и плена

Молитвами в глуби отечества.

В стихотворении «Ожившая фреска» при описании боя прямо используются образы церковной жизни:

Земля гудела, как молебен

Об отвращеньи бомбы воющей,

Кадильницею дым и щебень

Выбрасывая из побоища.

Воин между боями вспоминает фреску на стенах часовни, куда водила его мать, и в воображении его встает образ святого великомученика и Победоносца Георгия, как бы сошедшего с нее и поражающего врага:

О, как он вспомнил те полянки

Теперь, когда своей погонею

Он топчет вражеские танки

С их грозной чешуей драконьею!

Он перешел земли границы,

И будущность, как ширь небесная,

Уже бушует, а не снится,

Приблизившаяся, чудесная.

В стихотворении «Неоглядность», в котором Пастернак пишет о доблестных русских моряках, он использует церковный язык:

Непобедимым – многолетье,

Прославившимся исполать!

Раздолье жить на белом свете,

И без конца морская гладь.

Исполать – сокращение от архиерейского многолетия: «Исполла эти деспота» (греч. – на многие годы, владыка).

Роман «Доктор Живаго» (1946–1955 гг.) явился итогом не только большого творческого пути, но и попыткой в свете христианского мировоззрения осмыслить прожитую жизнь. В письме к своей двоюродной сестре Ольге Фрейденберг (13 октября 1946 г.) писал: «Собственно, это первая настоящая моя работа. Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжелого, печального и подробно разработанного, как, в идеале, у Диккенса и Достоевского, – эта вещь будет выражением моих взглядов на искусство, на Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое. Роман пока называется “Мальчики и девочки”. Я в нем свожу счеты с еврейством, со всеми видами национализма (и в интернационализме), со всеми оттенками антихристианства и его допущениями, будто существуют еще после падения Римской империи какие-то народы, и есть возможность строить культуру на их сырой национальной сущности. Атмосфера вещи – мое христианство». Еврейство упомянуто не случайно. Для человека, родившегося в традиционной еврейской семье, национальная идея становится своеобразной религией, являясь причиной отвердевшей веками невосприимчивости к новозаветной истине. В романе «Доктор Живаго» принявший Православие Михаил Гордон выражает мысли самого Б. Пастернака: «Национальной мыслью возложена на него мертвящая необходимость быть и оставаться народом и только народом в течение веков, в которые силою, вышедшей некогда из его рядов, весь мир избавлен от этой принижающей задачи. Как это поразительно! Как это могло случиться? Этот праздник… этот взлет над скудоумием будней, все это родилось на их земле, говорило на их языке и принадлежало к их племени. И они видели и слышали это и это упустили? Как могли они дать уйти из себя душе такой поглощающей красоты и силы, как могли думать, что рядом с ее торжеством и воцарением они останутся в виде пустой оболочки этого чуда…» (Доктор Живаго. Часть четвертая. Назревшие неизбежности). Упомянутое в письме О. Фрейденберг антихристианство составляло основную стихию того общества, в котором последние 40 лет жил писатель. Воинствующий атеизм в СССР своеобразно соединялся с неоязычеством (культ партийных вождей и многочисленные памятники-идолы, квазирелигиозные советские ритуалы и т.д.).

Работу над романом писатель воспринимал как свой христианский долг и видел в этом Божественную волю. С религиозной точки зрения самая главная тема в романе «Доктор Живаго» – тема жизни, смерти и Воскресения. Первое название романа в рукописи 1946 года – «Смерти не будет». Б. Пастернак взял эти слова из Апокалипсиса святого апостола Иоанна Богослова: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр. 21, 4). Фамилия главного героя романа – Живаго (церковно-славянская форма родительного падежа слова «живой») – также указывает на основную мысль. Произведение начинается со смерти (похороны матери Юрия) и заканчивается смертью главного героя. Однако в завершении книги и стихотворного приложения романа стоит стихотворение «Гефси-манский сад», которое говорит о великой победе над смертью.

Всероссийская катастрофа 1917 года имела одним из своих последствий возвращение части русской интеллигенции к отеческой православной вере, в лоно Матери-Церкви. Уже в «первой волне» русской эмиграции появился ряд писателей, с различной мерой художественного таланта, которые вошли в мир русского православия и воплотили его на страницах своих произведений. Промыслительная миссия русских изгнанников заключалась в том, чтобы явить соотечественникам и открыть миру духовные сокровища «Святой Руси». Б.К. Зайцев признавался, что страдания и потрясения, пережитые им во время революции, позволили ему открыть для себя «Россию святой Руси», которую без этих испытаний он, может быть, не увидел бы никогда.

Иван Сергеевич Шмелев принадлежит к русским писателям, которые глубоко прониклись духом православия и достоверно отразили его в своих произведениях. Он был из числа тех русских эмигрантов, которые, будучи оторванными от горячо любимой России, в тяжелых раздумьях о разлуке с родиной постигали все величие ее духовности.

После разгрома Добровольческой Армии Врангеля в Крыму, где в те годы Гражданской войны жили Шмелевы, большевики пощадили писателя, но расстреляли его единственного сына-офицера. Эта трагедия глубоко потрясла И.С. Шмелева. Впоследствии он писал: «Свидетельствую: я видел и испытал все ужасы, выжив в Крыму с ноября 1920 по февраль 1922 года. Если бы случайное чудо и властная международная комиссия могли получить право произвести следствие на местах, она собрала бы такой материал, который с избытком поглотил бы все преступления и все ужасы избиений, когда-либо бывших на земле!» 20 ноября 1922 года Шмелевы выехали из Москвы в Берлин, а через два месяца перебрались в Париж.

Все творческое наследие Шмелева проникнуто христианскими идеями, весь его творческий путь свидетельствует о постепенном, но неуклонном духовном восхождении, о все более тесном слиянии в произведениях земного и небесного. Уже в самых ранних произведениях, созданных еще на родине, присутствуют христианские мотивы.

Образ России – Святой Руси – центральный в творчестве И.С. Шмелева. Он являет читателю гармоничный мир, в котором своей чередой «идут праздники, радости, скорби», мир Господний, и в то же время максимально приближенный к повседневной жизни человека, его быту. Но открытый писателем мир в то же время духовно возвышенный, ибо в его основе лежит православный взгляд, христианское миропонимание, ведение человеческого сердца и души, пути отдельной личности и всей России в целом.

В 1930–1931 годах Шмелев создал «Богомолье». Это замечательное повествование о паломничестве в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, ребенком, с искренними и благочестивыми людьми – стариком Горкиным и со своим отцом. Здесь писатель рисует живое соприкосновение с миром русской святости, показывает старческое служение подвижника – старца Варнавы Гефсиманского, описывает его труды. В произведении развернута картина паломничества в монастырь к преподобному Сергию и батюшке Варнаве множества различных людей из разных социальных слоев. Перед нами предстает вся верующая Россия конца XIX века. «Богомолье» – отражение чистого детского восприятия мира.

В 1932–1933 годах И.С. Шмелев трудится над романом «Няня из Москвы», на страницах которого раскрывается проникновенный образ русской верующей старушки.

Вершиной творчества и этапом духовного пути Шмелева стала книга «Лето Господне» (часть 1 – 1927–1931 гг., части 2 и 3 – 1934–1944 гг.). К ней вполне применимы слова Христа «...если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). Для того, чтобы как-то смягчить боль от созерцания поруганной, разоренной России, избавиться от мучительных картин пережитого кровавого кошмара гражданской войны, писатель обращается к годам своего далекого детства.

В «Лете Господнем» Шмелев ярко, полно и глубоко воссоздает церковно-религиозный пласт народного бытия. Он рисует жизнь людей, неразрывно связанную с жизнью церковной и богослужением. Писатель показывает жизнь человека не в смене времен года, но в церковном богослужебном круге – человек идет по времени, отмеченному событиями церковной жизни. Смысл и красота православных праздников, обрядов, обычаев, остающихся неизменными из века в век, раскрыт настолько точно, что книга и в эмиграции, и дойдя до современного отечественного читателя стала для многих верующих своеобразной энциклопедией. Кроме того, здесь раскрываются психологические переживания, эмоции, молитвенные состояния православного христианина. «Лето Господне» – повествование о вхождении в душу человека истин Православия.

Последний шедевр И.С. Шмелева роман «Пути небесные» (I том вышел в Париже в 1937 г., II том – в 1948 г.) – уникальное явление в русской литературе. Благочестивый автор создал произведение, в котором жизнь человека неразрывно связана с действием Божественного Промысла. Об этой новой особенности в русской литературе пишет И.А. Ильин. «И вот с тех пор как существует русская литература, впервые художник показал эту чудесную встречу мироосвящающего православия с разверстой и отзывчиво-нежной детской душой. Впервые создана лирическая поэма об этой встрече, состаивающейся не в догмате, и не в таинстве, и не в богослужении, а в быту. Ибо быт насквозь пронизан токами православного созерцания».

Шмелев оставил нам ясное понимание, что ничто не страшно, потому что везде Христос. Писатель выстрадал эту истину и призывает нас увидеть это и чувствовать постоянно. Вот что означает художественное требование находить укрытую Красоту под гримасами жизни. Эта спасающая мир Красота – Христос. Прежде он искал ее на земных путях, оказалось – только приуготовлял себя к «путям небесным». Этими путями И.С. Шмелев ушел из земной жизни.

В декабре 1949 года он говорил: «Бог дал грешнику жизнь, и это обязывает. Хочу жить настоящим христианином и смогу это осуществить только в церковном быту». 24 июня 1950 года Шмелев отправляется в небольшой монастырь Покрова Божией Матери в 150 километрах от Парижа. Наконец-то сбылось его желание монастырского покоя и тишины, неспешной молитвы и тихих праздников. Он распаковал вещи, постоял, вдыхая свежий воздух летнего вечера под тихий колокольный звон, и, спустя несколько часов, умер. Такая кончина – Божий дар: не в злобе и смятении, а в мире и душевном ликовании завершилось его Господне лето.

«Библия – это книга, обращенная ко всему человечеству, – отмечал Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. – Библия говорила нашим предкам, говорит нам и будет говорить нашим потомкам об отношениях Бога и человека, о прошлом, настоящем и будущем Земли, на которой мы живем».

ПРАВОСЛАВНАЯ КУЛЬТУРА КАК ОДНА ИЗ МОРФОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ ЦЕЛОСТНОЙ СИСТЕМЫ КУЛЬТУРЫ

Целостная система культуры, морфология православной культуры, культурологический подход, православные ценности.

Православная культура охватывает большой круг социальных явлений, затрагивающих практически все основные сферы общественной жизни, прежде всего сферу духовной жизни общества. Понятие «православная культура» оказывается не только сложносоставным, но и сложноопределимым.

Растяжимость этого понятия отмечена в научной литературе [Козырев, 2005, с. 543]. Одни определяют её в рамках конфессиональной строгости: «...под понятием "православная культура" и ученые, и богословы подразумевают весь комплекс богословско-догматических, народно-традиционных и историко-культурных представлений и артефактов, связанных с ортодоксальным отношением к христианскому вероучению» [Тресвятский, 2006, с. 73]. Другие считают, что «вся мировая культура есть православная в своей глубине и широте» [Медушевский, 2009, с. 94].

Определяя объем содержания понятия «православная культура», необходимо отграничить его от близких и порой взаимозаменяемых, но более узких понятий, таких как «культура православия» или «церковная культура». Под культурой православия следует понимать освоение вероучительных правил: знание и исполнение церковных догматов, канонов, обрядов. Церковная культура подразумевает участие в богослужении: соответствующая архитектура здания, церковное пение, колокола, иконопись, утварь (лампады, подсвечники, паникадила, ладан и другое), предметы церковного обихода (облачение церковнослужителей, аналои и прочее), хореография (входы, выходы, поклоны), а также просветительская деятельность священнослужителей и мирян, церковная благотворительность.

Однако православную культуру следует понимать более широко. И светские, и церковные исследователи утверждают, что основы, например, светской русской культуры «утверждены на Евангелии» [Тростников, 2009, с. 16], что к православной культуре следует относить «все, что создано под влиянием православной духовности и несет отпечаток этой духовности» [Салтыков, 1997, с. 23]. В связи с этим наиболее перспективным из подходов (законоучительный, церковный, краеведческий, религиоведческий и др.) к понятию «православная культура» является культурологический.

Для раскрытия теоретико-методологического аспекта дефиниции «православная культура» необходимо вычленение этой морфологической системы из целостной структуры культуры. Это представляется возможным лишь с известной долей условности, но оправдано в операционных целях.

В русле деятельностной концепции культуру как форму бытия человека разделяют на духовную и материальную. Эта классификацию не следует понимать буквально, ведь любое культурное явление, будучи опредмеченным, является суб-стратно-материальным, но одновременно даже самое утилитарное из них является в известном смысле духовным, несущим в своих формах и смыслах определенную

символическую информацию. Под понятием «материальное» корректнее понимать предметность культуры и её носителей. Если под «материальной культурой» подразумевается весь вещный мир, то духовная культура включает в себя все виды преобразовательной деятельности человека и общества в духовной сфере, а также результаты этой деятельности. К сфере духовной культуры относят язык, идеологию, мораль, науку, образование, художественное творчество, религию.

Православная культура принадлежит религиозному типу духовной культуры. Религиозная культура включает компоненты художественного творчества, научнопросветительской деятельности, философской и политической мысли, морали. Можно говорить о религиозной культуре только как относящейся к культовой церковной практике, мы же рассматриваем это понятие в широком значении как обусловленность всех форм культуры ценностными установками конкретной религии.

Культуру можно назвать системой ценностей общества, так как в ней концентрируются все результаты его духовной деятельности, она представляет собой наиболее устойчивую, фундаментальную структуру общественного сознания. В русле культурологического подхода принято понимать православную культуру как культуру людей, верящих в Бога [Кураев, 2007, с. 13], культуру православного общества [Озмитель, 2010, с. 41], то есть как совокупность значимых ценностей для православных людей, опредмеченных в продуктах человеческой деятельности, зафиксированную в письменных документах или формах поведения, в художественных образах и транслируемую из поколения в поколение в виде традиций, нравов, обрядов, норм, правил, регулятивных установок (нравственных, этических, мировоззренческих принципах) коллективной жизнедеятельности членов православной церкви.

Среди множества морфологических концепций, делящих культуру по разным основаниям, интересен подход А.Я. Флиера, который структурирует культуру на обыденную и специализированную и выделяет четыре основных блока осуществления человеческой жизнедеятельности [Флиер, 2000, с. 65]. В область культуры социальной организации и регуляции входят хозяйственная, правовая и по-литическаяы. Культура познания и рефлексии мира, человека и межчеловеческих отношений включает философскую, научную, религиозную и художественную. Выделены как блоки культура социальной коммуникации, накопления, хранения и трансляции информации и культура физической и психической репродукции, реабилитации и рекреации человека.

Так же, как культуру можно структурировать по формам, уместно рассматривать организационно-функциональное строение её морфологических единиц. Православная культу!)а как одна из таких составляющих, в свою очередь, тоже включает следующие области социальной практики: художественная, научная, нравственная, хозяйственная, правовая, политическая, философская, физическая, информационно-кумулятивная, образовательная и воспитательная.

Православная культура характеризируется церковным влиянием на духовноценностные приоритеты всех форм жизни человека в его личном и социальном, космическом и эсхатологическом измерениях, на устройство государственной власти. В политике - это особый способ взаимоотношения Церкви и государства, так называемая «симфония» как союз «тела (государство) и души (Церковь)», получивший юридическое оформление в Византии в VI в. Символом симфонии является византийского происхождения двуглавый орел на российском гербе. У его единого тела две головы, над ними - короны, символы царской и духовной власти, но над ними возвышается еще одна большая корона - главное условие симфонии, которая напоминает, что их власть - от Бога.

Яркими примерами симфонии государственной и духовной власти в Древней Руси можно назвать взаимоотношения князя Дмитрия Донского с митрополитом Алексием и игуменом Троице-Сергиевой Лавры Сергием Радонежским. Идея «Москвы - третьего Рима», сформулированная в XVI в., носит также не чисто государственный, а церковно-государственный характер. В словах старца Филофея содержится призыв к великому князю как главе православного царства осознать во всей полноте своё не только светское, но и религиозное призвание как хранителя православия.

В настоящее время представители Православной церкви на международных конференциях участвуют в обсуждении глобальных проблем современности, указывая на взаимосвязь экономического, экологического кризисов, терроризма, возрастания социального неравенства с нравственным кризисом современного человечества. На Кремлевском приеме по случаю своей интронизации (2009) Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выразил пожелание светской власти, чтобы «дух симфонии направлял наши мысли и дела в построении модели церковно-государ-ственных отношений» (по материалам сайта: Ьйр://рнл.рф).

Принцип «симфонии» распространяется не только на политическую мысль: в православном богословии, которое можно отнести к научной культуре, «теоретическое» и «практическое» неразрывно связаны, поэтому в православной культуре нет схоластики, в отличие от западно-христианского богословия. Наиболее полно богословие мистического опыта и православная антропология были выражены в исихазме - духовной практике, составляющей основу православного аскетизма. Её целью является согласованность, соработничество человеческой и Божественной энергий («синергия»), а в дальнейшем - и полное их соединение («обожение»), Великими подвижниками-исихастами были Антоний Киево-Печерский, Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Оптинские старцы.

Расцвет русской религиозной философии можно наблюдать в трудах Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского, С.Л. Франка и др. Появление риторики на Руси было связано с проповеднической деятельностью священнослужителей. Святитель Серапион Владимирский во время татаро-монгольского нашествия (XIII в.), мастерски владея словом, призывал народ к покаянию, давая понять, что беды, постигшие Русь, - наказание за грехи. В годы Великой Отечественной войны проповедь призывала христиан к самоотверженной защите своего отечества.

Тематика же миссионерских проповедей, кроме сугубо религиозных вопросов, включала и другие важные государственные и общественные проблемы. Например, проповедническая деятельность миссионеров в XIX в. в Сибири имела образо-вательно-просвещенческое значение, расширяя кругозор и мировоззрение коренных жителей. Большое значение проповеди имели во время стихийных бедствий и эпидемий.

Художественная культура православия представлена как культовым искусством (храмовое зодчество, иконопись, церковное пение, шитье, утварь и др.), так и «небогослужебными» произведениями. Православное миропонимание русской литературы, к примеру, произведений А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, Н.В. Гоголя и других, отмечено исследователями [Дунаев, 2002, с. 3]. Адекватное восприятие православного искусства предполагает овладение его особым символическим языком и молитвенным опытом верующего.

Православная культура межличностных информационных контактов предписывает правила приветствия и прощания, просьбы, благодарности, поведения в гостях, на собраниях, трапезах. Православная этика основана на Законе Божием

(Ветхозаветном Декалоге) и на учении Христа (Нагорная проповедь в Новом Завете), а этикет - на Священном Предании. Заповедями Декалога защищается ценность человеческой жизни («Не убий»), ценность частного и общественного имущества («Не укради»), порицается зависть («Не пожелай... ничего того, что есть у ближнего твоего»),

Межпоколенная трансляция православного социального опыта, культурной компетенции и знаний осуществляется через обыденное социальное общение, в том числе в монастырях и паломничествах, систему домашнего воспитания и, конечно, через специализированные учебные заведения.

Научно-просветительская деятельность, образование и воспитание реализуются в семинариях и академиях, библиотеках, издательствах, православных гимназиях и воскресных школах. Отметим, что вообще первые очаги просвещения - школы, училища - создавались при храмах и монастырях и являлись на очень долгое время единственными источниками книжного просвещения на Руси. Сама славянская письменность была создана православными монахами для церковных книг, и по некоторым из них, например по Псалтыри, начинали учиться чтению и письму. Первой русской печатной книгой стала также книга Священного Писания «Апостол», издателем которой был священнослужитель Иван Федоров.

В период конца XVII - начала XVIII вв. и в Сибири церковь владела монополией в области образования, а в дальнейшем и народного просвещения. Уже первые сибирские архиереи привезли с собой значительные библиотеки, а также быстро наладили в Сибири книжное дело. Крупной заслугой православной церкви следует считать основание школ. Первой из них в Восточной Сибири была открыта школа при Туруханском монастыре (1722), в 1725 г. стала действовать школа при Иркутском Вознесенском монастыре, в 1735 г. - при Якутском Спасском монастыре. Вслед за Иркутской духовной семинарией (конец XVIII в.) возникли духовные семинарии в Якутске и Красноярске (вторая половина XIX в.), церковно-учительская семинария и до 10 духовных училищ. В духовных учебных заведениях изучались не только богословские предметы, но и дисциплины гражданского цикла. Церковно-приходские школы, которые стали массовыми с 1880-х гг., сыграли значительную роль в начальном образовании. К началу XX в. в России существовало 55 православных семинарий, в настоящее время насчитывается 31 семинария и 25 духовных училищ. В России также есть Духовные Академии (в Москве и Санкт-Петербурге), Богословские университеты и институты, работают приходские воскресные школы для детей и взрослых, православные гимназии.

Просветительская и благотворительная деятельность Церкви находит выражение в создании детских, в том числе семейных, домов, реабилитации наркозависи-мых, организации сестричеств при больницах, духовном окормлении казачьих и кадетских школ, военных частей. В Красноярском крае, например, где создана самая развитая в России сеть кадетского образования, во всех кадетских корпусах и женских Мариинских гимназиях изучают основы православной культуры, есть возможность посещать богослужения в домовых кадетских храмах, а все торжественные построения традиционно начинаются молебном.

Хозяйственная культура православия подразумевает человека как «хозяина природы» (Быт. 1; 26), он принимает соучастие в делах Божиих, в преображении мира. Потому отношение человека к природе, жизни, растительному и животному миру на Земле должно быть заботливым и бережным, а предпринимательская этика православных предполагает совестливость и благотворительность. Церковь борется с языческими по сути роскошью и извращенностью, но не отрицая доброт-

ности, скрупулезно регламентирует ведение домашнего хозяйства в «Домострое» (XVI в.).

Рассматривая православную специфику культуры физической и психической репродукции, реабилитации и рекреации человека, нужно сказать о культуре семейных отношений. Церковь объявила семейную жизнь религиозно-нравственным установлением, налагающим на его членов нравственные обязательства и ответственность. Основа семейной жизни - брак - понимается в христианстве по образу и значению союза Христа с Церковью как нравственный союз, направленный к духовному единению брачующихся. Решительно выступив против практиковавшихся до Крещения Руси многоженства, безнравственного «умыкания» девиц, купли жен, против беззаконных расторжений браков и различных семейных правонарушений, Церковь установила точные правила, обусловливающие христианский семейный союз и охраняющие его святость, прочность и неприкосновенность. Воздержанием супругов в посты, осуждением блуда регламентируется сексуальная сфера.

Культура поддержания и восстановления здоровья имеет в православном миропонимании свои особенности. Так как согласно православной антропологии, человек состоит из тела, души и духа, где дух иерархически выше, то внимание уделяется не только телесному здоровью, но в большей степени духовному. Не случайно русское слово «исцеление» происходит от «целый», что указывает на целостность этих трех составляющих в по-настоящему здоровом человеке. Таинство Елеосвящения (Соборование), к которому прибегают верующие в случае телесной болезни, также укрепляет душевные силы человека и его духовное здоровье.

На достаточно развитую православную культуру питания указывают разработанная праздничная, постная, поминальная кухня, молитвы «перед» и «после» каждого приема пищи, осуждение чревоугодия и лакомства. Трапеза после богослужения считается его продолжением, поэтому в монастырях принято слушать во время еды житие дневного святого.

Православие выполняет по отношению к «своей» культуре смыслообразующую, нормообразующую и аксиологическую функции, а это значит, что разнообразная культурная деятельность православных людей, чтобы считаться православной, не должна противоречить христианскому вероучению и нарушать его систему ценностей. Однако систематизированное христианское учение имеет очень разные интерпретации, проявляющиеся в культурном смешении с языческими атавизмом прошлого (потребительское отношение к освященным предметам, святыням, сведение их к функции оберега), бытовой магией (лечение заговорами с использованием святой воды, свечей, молитв и икон), «обрастании» всевозможными легендами, слухами, суевериями. Ничего общего с православной религией не имеет, например, распространенное хождение по периметру дома с зажжённой свечой с целью «освятить» его, купание в Крещенской проруби непременно в полночь, часто в нетрезвом виде, поминание умершего спиртным и многое другое. Эти явления, возникающие, как правило, в недрах обыденной культуры, не корректно, на наш взгляд, относить к православной культуре.

Таким образом, выделив православную культуру как морфологическую единицу целостной системы культуры, мы выяснили, что она является составляющей религиозной культуры, относящейся к духовной сфере человеческого бытия, и как конфессиональная принадлежит христианской культуре. С позиции аксиологического подхода православная культура определима как система православных ценностей, образцов, идеалов, традиций, транслируемых из поколения в поколение. Рас-

смотрев структуру православной культуры, мы увидели, что ей как культурной

единице целостного культурного организма присущи его основные компоненты.

Библиографический список

1. Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература XVII- XX вв. М.: Изд. сов. РПЦ, 2002. 1056 с.

2. Козырев Ф.Н. Религиозное образование в светской школе. Теория и международный опътт в отечественной перспективе: монография. СПб.: Апостольский город, 2005. 636 с.

3. Кураев Андрей, дьякон. Культурология Православия: готова ли школа к новому предмету? М.: Грифон, 2007. 272 с.

4. Медушевский В.В. Где духовный кислород? Понимание и построение предмета «Православная культура» // Духовно-нравственная культура в школе: учеб.-метод, пособие / под ред. игумена Киприана (Ященко). М., 2009. С. 88-94.

5. Озмитель Е.Е. Проблемы изучения истории православной культуры Киргизии // Вестник КРСУ. 2010. Т. 10, № 10. С. 41-46.

6. Салтыков Александр, протоиерей. О православной культуре // ЖМП. 1997. № 3. С. 23-27.

7. Тресвятский Л.А. Теоретические основы исследования православной культуры // Философия в XXI веке: межд. сб. науч. трудов. Воронеж: ВГПУ, 2006. Вып. 10. С. 70-75.

8. Тростников В.Н. Основы православной культуры: лекции. Ч. 1-3. Ульяновск: Ульяновский дом печати, 2009. 432 с.

9. Флиер А.Я. Культурология для культурологов: учеб. пособие для магистрантов и аспирантов, докторантов и соискателей, а также преподавателей культурологии. М.: Академический Проект, 2000. 496 с.