Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
- Пусть сильнее грянет буря!
М. Горький. Песня о Буревестнике.
18 июня 1938 г., 80 лет назад, ушёл из жизни великий писатель Максим Горький. Великий русский, а затем советский писатель Максим Горький действительно имел очень тяжёлую и сложную судьбу.
Максим Горький (настоящее имя - Алексей Максимович Пешков) родился (16) 28 марта 1868 года в Нижнем Новгороде в семье Максима Савватьевича Пешкова с Варварой Васильевной Кашириной. По официальной биографии его отец был столяром-краснодеревщиком (по другой версии - управляющего астраханской конторой пароходства И. С. Колчина), а мать – дочь владельца красильни. Супружество длилось недолго, вскоре отец умер от холеры. Алексей Пешков заболел холерой в 3 года, отец сумел выходить его, но при этом заразился сам и не выжил. Мальчик почти не помнил отца, но рассказы близких о нём оставили глубокий след - даже псевдоним «Максим Горький», по утверждению старых нижегородцев, был взят в память об отце. Мать не захотела возвращаться к отцу и вновь вышла замуж, однако вскоре скончалась от чахотки. Таким образом, в раннем возрасте маленький Алексей осиротел и его воспитывали дед и бабушка.
Бабушка Максима - Акулина Ивановна заменила мальчику родителей. Алексей провёл детские годы в доме своего деда Каширина в Нижнем Новгороде. Василий Васильевич к концу своей жизни разорился, но внука обучал. По большей части Алексей читал церковные книги и знакомился с жизнеописаниями святых. Уже в одиннадцать лет он познакомился с жестокими реалиями трудовой жизни, так как остался совершенно один. Алексей работал помощником на пароходе, в магазине, пекарем, учился писать иконы и т. д. Полного образования Горький так и не получил, хотя учился в местном ремесленном училище. Уже в этот период Алексей Максимович увлекся литературой, и написал первые произведения.
С 1878 началась его жизнь «в людях». Жил в трущобах, среди босяков; странствуя, перебивался подёнщиной. В 1884 году Горький поступал в университет в Казани, но его не зачислили. Однако Максим в свои шестнадцать лет оказался уже достаточно сильной личностью. Он остался в Казани и начал работать. Здесь он впервые познакомился с марксизмом. Жизнь и творчество Максима Горького, впоследствии, были пронизаны идеями Маркса и Энгельса, он окружил ореолом романтики образ пролетария и революции. Юный писатель рьяно включился в пропаганду и уже в 1888 году был арестован за связь с революционным подпольем. За молодым писателем был установлен строгий полицейский надзор. Работая на железнодорожной станции, он написал несколько рассказов, а также поэтических произведений. Избежать заключения Горький смог, отправившись в странствие по стране. Дон, Украина, Бессарабия, Крым, далее Северный Кавказ и, наконец, Тифлис – вот маршрут путешествия писателя. Он много работал и вел пропаганду среди своих сослуживцев, а также крестьян. Эти годы жизни Максима Горького отмечены первыми произведениями «Макар Чудра» и «Девушка и смерть».
В 1892 году Алексей Максимович после длительных странствий возвращается в Нижний Новгород. «Макар Чудра» публикуется в местной газете, после чего выходит в свет ряд его фельетонов, а также обозрений. Его первоначальным псевдонимом было странное имя Иегудиил Хламида. Сам Максим Горький в биографии и интервью не раз вспоминал его. Его «Очерки и рассказы» вскоре превратили практически неизвестного провинциального писателя в популярного автора-революционера. Внимание властей к персоне Алексея Максимовича значительно выросло. В этот период свет увидели произведения «Старуха Изергиль» и «Челкаш» – 1895 год, «Мальва», «Супруги Орловы» и другие – 1897 год, а в 1898 году был издан сборник его сочинений.
Этот период станет временем расцвета его таланта. В 1899 году появилась известная «Песнь о соколе» и «Фома Гордеев». В 1901 г. вышла «Песня о Буревестнике. После выхода в свет «Песни о буревестнике»: «Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: - Пусть сильнее грянет буря!..». Также он написал прокламацию, призывающую к борьбе с самодержавием. После этого писатель был выслан из Нижнего Новгорода в Арзамас.
С 1901 года он обращается к драматургии. В этот период Максим Горький, характеризуется как активный революционер, сторонник марксизма. Его выступление после кровавых событий 9 января 1905 г. стало поводом для ареста и заключения в Петропавловскую крепость. Однако Горький был в то время на пике популярности. В его защиту выступили известные деятели искусства, включая представителей творческого и научного мира из Германии, Франции, Англии и Италии. И его отпустили. Горький принимал непосредственное участие в революционной борьбе 1905 года. В ноябре 1905 года вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию. В связи с угрозой расправы был вынужден уехать в Америку. Первый раз за рубежом писатель пробыл недолго.
Надо сказать, что Горький, как и другие видные творческие деятели, имел не только активную общественную, но и бурную личную жизнь. Он был женат на Екатерине Воложиной, у него имелись сожительницы и любовницы, а также множество родных и приемных детей. Так, Горький ушёл из семьи, и его гражданской женой стала известная московская актриса Мария Андреева.
В эмиграции писатель пишет различные памфлеты сатирического характера о «буржуазной» культуре Франции и США («Мои интервью», «В Америке»). Вернувшись осенью в Россию, пишет пьесу «Враги», создаёт роман «Мать». Едва вернувшись на родину, Алексей Максимович вновь выезжает за границу. К 1910-м годам имя Горького стало одним из самых популярных в Российской империи, а затем и в Европе, его творчество вызвало огромную критическую литературу: за 1900-1904 гг. опубликована 91 книга о Горьком; с 1896 по 1904 год критическая литература о нём составила более 1860 названий. Постановки его пьес на сцене Московского Художественного театра имели исключительный успех и сопровождались антиправительственными выступлениями публики.
До 1913 года он проживает в Италии из-за проблем со здоровьем. Недуг матери передался и сыну, он страдал от чахотки. Вернулся на родину Горький, воспользовавшись амнистией. С первых дней Первой мировой войны занял антимилитаристскую, интернационалистическую позицию. Февральскую революцию 1917 года Максим Горький встретил восторженно, видя в ней победу демократии, восставшего народа. Его квартира в Петрограде в феврале-марте 1917 года походила на «штаб», где собирались различные политические, и общественные деятели, литераторы, писатели художники, артисты, рабочие. Горький стал инициатором ряда общественно-культурных начинаний, уделял большое внимание делу охраны памятников культуры и в целом проявил огромную активность. Написал ряд статей, возмущаясь массовым вывозом из России художественных ценностей на «американские миллионы», протестовал против ограбления страны.
Чтобы общество могло выполнить задачу духовного возрождения и нравственного очищения страны, считал Максим Горький, необходимо было прежде всего объединить «интеллектуальные силы старой опытной интеллигенции с силами молодой рабоче-крестьянской интеллигенции». А для этого надо «встать над политикой» и направить все усилия на «немедленную напряжённую культурную работу», вовлекая в неё рабочую и крестьянскую массу. Культуру, считал он, необходимо привить народу, веками воспитанному в рабстве, дать пролетариату, широким массам систематические знания, ясное понимание своей всемирно-исторической миссии, своих прав и обязанностей, научить демократии. Одним из важнейших научно-просветительских начинаний Горького в эти дни было создание «Свободной ассоциации для развития и распространения положительных наук».
По убеждению великого писателя, «без демократии нет будущего», «сильный человек - это разумный человек», а потому необходимо «вооружиться точными знаниями», «привить уважение к разуму, развить в себе любовь к нему, почувствовать его универсальную силу». Горький отмечал: «Источник наших несчастий - наша малограмотность. Чтобы хорошо жить, надо хорошо работать, чтобы крепко стоять на ногах, надо много работать, учиться любить труд».
Наибольшую активность литературная и общественная работа Горького получила в это время в основанной им газете «Новая Жизнь». Она выходила в Петрограде с 18 апреля под редакцией Горького, его соредакторами были В. А. Базаров, В. А. Десницкий, Н. Н. Суханов, А. Н. Тихонов. Газета активно выступала против продолжения России в империалистической войне (Первая мировая война), за объединение всех революционных и демократических сил для удержания социальных и политических завоеваний Февральской революции, развитие культуры, просвещения, науки, чтобы идти по пути дальнейшего осуществления социалистических преобразований в России под руководством социал-демократической партии. Кроме нового цикла «Русских сказок», рассказов, очерков, Максим Горький опубликовал в газете свыше 80 статей (58 из них в серии «Несвоевременные мысли»). Публицистика в «Новой жизни» составила две дополняющие друг друга книги писателя – «Революция и культура. Статьи за 1917 г.» и «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре».
На этом этапе его жизни возникли первые противоречия со взглядами Ленина, с которым он был знаком лично. Так, Горький осуждал «бессмысленную бойню», разоблачал стремление Временного правительства довести войну до победного конца (в ответ представители буржуазного лагеря Горького обвинили в «шпионаже, измене родине»). С другой стороны, Горький выступил против восстания 4 июля начавшегося под влиянием социалистической пропаганды. Отстаивая социальные завоевания Февральской революции, выступая против реакции, консервативных сил, буржуазных партий и политики Временного правительства, газета Горького очень скоро вступила в полемику и с большевиками, выдвинувшими на повестку дня вопрос о вооруженном восстании и проведении социалистической революции. Горький был убеждён, что Россия ещё не готова к социалистическим преобразованиям, что восстание будет потоплено в море крови, а дело революции отброшено на десятилетия назад. Он считал, что прежде чем осуществить социалистическую революцию, народ должен «много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства», что сначала он «должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнем культуры». По его мнению, «самый страшный враг свободы и права - внутри нас», «наша жестокость и весь тот хаос тёмных, анархических чувств, который воспитан в душе нашей бесстыдным гнётом монархии, её циничной жестокостью». И с победой революции только начинается «процесс интеллектуального обогащения страны». Россия ещё не была готова к соцреволюции. Культура, наука, искусство являлись, по мысли Горького, как раз той силой, к-рая «позволит нам преодолевать мерзости жизни и неустанно, упрямо стремиться к справедливости, красоте жизни, к свободе».
Поэтому Октябрьскую революцию писатель встретил прохладно. Ещё за неделю до Октября в статье «Нельзя молчать!» он призывает большевиков отказаться от «выступления», боясь, что «на сей раз события примут ещё более кровавый и погромный характер, нанесут ещё более тяжкий удар революции». После Октября «Новая Жизнь» во главе с Горьким по-прежнему занимала оппозиционные места и стала оппонентом новой власти. Газета выступала с критикой «издержек» революции, её «теневых сторон», форм и методов осуществления социальных преобразований в стране - культивирования классовой ненависти, террора, насилия, «зоологического анархизма» тёмных масс. Одновременно Горький защищает забытые в вихре революции высокие гуманистические идеалы социализма, идеи демократии, общечеловеческие ценности, права и свободу личности. Он обвиняет вождей большевиков, Ленина и «приспешников его» в уничтожении свободы печати, «авантюризме», в «догматизме» и «нечаевщине», «деспотизме» и т. д.
Понятно, что такая позиция Горького резкую критику властей. Полемизируя с ним, большевистская партийная и официальная печать писала, что писатель из «буревестника» превратился в «гагару», «которой недоступно счастье битвы», что он выступает как «хныкающий обыватель», что у «него пропала совесть», что «он изменил революции» и т. д. 16 июля 1918 с согласия Ленина газета была закрыта (до этого издание несколько раз временно прекращалось).
Горький остро, тяжело воспринимал эту критику. Для Горького социализм не был утопией. Он продолжал верить в его идеи, он писал о «тяжёлых муках родов» нового мира, «новой России», отмечая, что, несмотря на все ошибки, преступления, «революция, всё-таки, доросла до своей победы», и выражал уверенность, что революционный вихрь, потрясший «до самых глубин Русь», «излечит нас, оздоровит», возродит «к строительству и творчеству». Горький отдаёт должное и большевикам: «Лучшие из них - превосходные люди, которыми со временем будет гордиться русская ...»; «… психологически - большевики уже оказали русскому народу услугу, сдвинув всю его массу с мёртвой точки и возбудив во всей массе активное отношение к действительности, отношение, без которого наша страна погибла бы».
Несмотря на свой особенный взгляд на революцию, Горький продолжил свою творческую деятельность и подарил молодому Советскому государству еще множество патриотических произведений. После покушения на Ленина Горький вновь сблизился с ним и с большевиками. Впоследствии Горький, оценивая свои позиции 1917-1918 гг., признавал их ошибочными, объясняя это тем, что недооценил организаторскую роль партии большевиков и созидательные силы пролетариата в революции. Горький стал одним из организаторов литературно-общественных. и издательских начинаний: издательства «Всемирная литература», «Дома литераторов», «Дома искусств» и др. Как и раньше, он призывал к единению старой и новой интеллигенции, выступал в её защиту от необоснованных преследований со стороны властей. В декабре 1918 г. избран в состав Петроградского Совета, вновь избран в июне 1920 г. Писатель работал в основанной по его инициативе в Петроградской комиссии по улучшению быта учёных, стал её председателем. Выступал против военной интервенции западных держав, призывал передовые силы мира к защите революции, помощи голодающим.
В 1921 году, по настоятельной рекомендации Ленина, Горький выехал в Италию. Общественности сообщили, что он вынужден лечиться за границей. В 1928–1929 годах приезжал в Союз, а в 1931 году окончательно возвратился в Москву и в последние годы жизни получил официальное признание как основатель социалистического реализма. В 1932 году родной город писателя - Нижний Новгород - по случаю 40-летия его литературной деятельности был переименован в Горький (город носил название Горький по 1990 год).
Максим Горький в последние годы жизни писал свой роман, так и оставшийся незавершенным – «Жизнь Клима Самгина». 18 июня в 1936 году он неожиданно умирает при странных обстоятельствах. Был похоронен на Красной площади Москвы у Кремлевской стены.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
…Вдруг дедушка, достав откуда-то новенькую книжку, громко шлёпнул ею по ладони и бодро позвал меня:
- Ну-ка, ты, пермяк, солёны уши, поди сюда! Садись, скула калмыцкая. Видишь фигуру? Это - аз.
Говори: аз! Буки! Веди! Это - что?
- Буки.
- Попал! Это?
- Веди.
- Врешь, аз! Гляди: глаголь, добро, есть, - это что?
- Добро.
- Попал! Это?
- Глаголь.
- Верно! А это?
- Аз.
Вступилась бабушка:
- Лежал бы ты, отец, смирно...
- Стой, молчи! Это мне в пору, а то меня мысли одолевают. Валяй, Лексей!
Он обнял меня за шею горячей, влажной рукою и через плечо моё тыкал пальцем в буквы, держа книжку под носом моим. От него жарко пахло уксусом, потом и печеным луком, я почти задыхался, а он, приходя в ярость, хрипел и кричал в ухо мне:
- Земля! Люди!
Слова были знакомы, но славянские знаки не отвечали им: «земля» походила на червяка, «глаголь» - на сутулого Григория, «я» - на бабушку со мною, а в дедушке было что-то общее со всеми буквами азбуки. Он долго гонял меня по алфавиту, спрашивая и в ряд и вразбивку; он заразил меня своей горячей яростью, я вспотел и кричал во всё горло. Это смешило его; хватаясь за грудь, кашляя, он мял книгу и хрипел:
- Мать, ты гляди, как взвился, а? Ах, лихорадка астраханская, чего ты орешь, чего?
- Это вы кричите...
Мне весело было смотреть на него и на бабушку: она, облокотясь о стол, упираясь кулаком в щёки, смотрела на нас и негромко смеялась, говоря:
- Да будет вам надрываться-то!..
Дед объяснял мне дружески:
- Я кричу, потому что я нездоровый, а ты чего?
И говорил бабушке, встряхивая мокрой головою:
- А неверно поняла покойница Наталья, что памяти у него нету; память, слава богу, лошадиная!
Вали дальше, курнос!
Наконец он шутливо столкнул меня с кровати.
- Будет! Держи книжку. Завтра ты мне всю азбуку без ошибки скажешь, и за это я тебе дам пятак....
Вскоре я уже читал по складам Псалтырь; обыкновенно этим занимались после вечернего чая, и каждый раз я должен был прочитать псалом.
- Буки-люди-аз-ла-бла; живе-те-иже-же блаже; наш-ер-блажен, - выговаривал я, водя указкой по странице, и от скуки спрашивал:
- Блажен муж, - это дядя Яков?
- Вот я тресну тебя по затылку, ты и поймешь, кто блажен муж! - сердито фыркая, говорил дед, но я чувствовал, что он сердится только по привычке, для порядка.
И почти никогда не ошибался: через минуту дед, видимо, забыв обо мне, ворчал:
- Н-да, по игре да песням он - царь Давид, а по делам - Авессалом ядовит! Песнотворец, словотёр, балагур... Эх вы-и! «Скакаше, играя веселыми ногами», а далеко доскачете? Вот - далеко ли?
Я переставал читать, прислушиваясь, поглядывая в его хмурое, озабоченное лицо; глаза его, прищурясь, смотрели куда-то через меня, в них светилось грустное, тёплое чувство, и я уже знал, что сейчас обычная суровость деда тает в нём. Он дробно стучал тонкими пальцами по столу, блестели окрашенные ногти, шевелились золотые брови.
- Дедушка!
- Ась?
- Расскажите что-нибудь.
- А ты читай, ленивый мужик! - ворчливо говорил он, точно проснувшись, протирая пальцами глаза. - Побасенки любишь, а Псалтырь не любишь...
Но я подозревал, что он и сам любит побасенки больше Псалтыря; он знал его почти весь на память, прочитывая, по обету, каждый вечер, перед сном, кафизму вслух и так, как дьячки в церкви читают часослов.
Я усердно просил его, и старик, становясь все мягче, уступал мне.
- Ну, ин ладно! Псалтырь навсегда с тобой останется, а мне скоро к богу на суд идти...
Отвалившись на вышитую шерстями спинку старинного кресла и всё плотнее прижимаясь к ней, вскинув голову, глядя в потолок, он тихо и задумчиво рассказывал про старину...
М. Горький. Из повести «Детство» (1912-1913)
Для маленьких детей М. Горький написал сказку «Воробьишка».
Разговор с Дмитрием Быковым о писателе, пожелавшем переделать человечество
На следующей неделе, 28 марта, исполняется 150 лет со дня рождения Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова). Прозаик, драматург, мемуарист, он один из самых известных в мире русских писателей. Между прочим, пять (!) раз номинировался на Нобелевскую премию. Горький был самым издаваемым в СССР советским писателем, по тиражам в 1918-1986 годах уступал лишь Л.Н. Толстому и Пушкину. Но после крушения СССР улица Горького в Москве снова стала Тверской, а город Горький — Нижним Новгородом. А кем стал для нас сам Алексей Максимович? Об этом мы спросили знатока его творчества — писателя и литературоведа, автора биографической книги о Горьком Дмитрия БЫКОВА .
В советские годы Горького превозносили, а вот Набоков, Бунин, Мережковский отзывались о нем весьма критично, кто-то из них даже назвал его «ничтожным писателем». Где же истина?
— Как всегда, посередине. Несомненно, Горький — писатель значительный, получивший огромную прижизненную славу. Почти с самого начала литературной карьеры в 1892 году и до ее завершения Горький был одним из самых читаемых писателей своего времени. Он замечательный рассказчик, превосходный мемуарист. Его очерк о Толстом — одно из лучших воспоминаний о Льве Николаевиче.
А еще Горький — довольно интересный мыслитель, хотя с ним можно очень о многом спорить. Яркий ницшеанец (то есть отрицатель сложившихся моральных, культурных, религиозных норм — «Труд»), из всех русских, наверное, самый значительный. А ницшеанец, вооруженный марксизмом, — это и есть идеал русского революционера, и почти все любимые герои зрелого Горького именно таковы.
Кроме того, он замечательный ценитель всяких безумств и чудачеств. Им создана поразительная галерея сумасшедших и чудаков, особенно в сборнике «Заметки из дневника. Воспоминания». А из всех хроник русского Серебряного века, самого, по моему убеждению, интересного времени в истории всемирного авангарда, «Жизнь Клима Самгина» — безусловно, наиболее полная и лучше всего написанная сатирическая галерея типажей, увиденных глазами заглавного героя.
— Каков самый обманчивый миф о Горьком?
— О том, что Горький есть реалист. Он, конечно, никакой не реалист. Горький — довольно радикальный романтик, причем самого опасного плана, верящий в то, что кардинальная переделка человека как такового возможна и необходима. Зацикленность Горького на «переплавке человека» приводит к страшным результатам. Например, к очерку «Соловки». В нем Горький писал не о лагере, где производятся репрессии, а о месте, где делают нового человека.
— И это искренне, не в силу конъюнктуры?
— Это вытекало из всей его концепции. Еще в 1896 году он написал книгу «Бывшие люди», будучи убежденным, что только в ночлежных домах обитают люди будущего. Человек должен быть отвергнут обществом, выведен из его иерархии, и только после этого можно начать его «строить» заново, с нуля.
— Мечты о новом человеке — характерный признак русского космизма.
— Нет, идеи русского космизма ему не были близки. Федорова он не знал, Циолковского, уверен, не читал. Повторю, он был ницшеанцем. Причем стихийным, его убеждения сложились не под влиянием книг Ницше, к подобным взглядам он пришел самостоятельно, пройдя, прежде чем стать писателем, длинный путь. Работал на приисках, бродяжничал, в булочной хлеб месил, а потом носил по заказчикам — все, кажется, перепробовал, кроме военной службы. Даже стреляться пробовал. А потом вдруг нашел себя в писательской профессии, когда в сентябре 1892-го вышел «Макар Чудра» (кажется, в «Тифлисской газете»).
— «Великий пролетарский писатель» — так говорили о нем большевики. От которых он предпочел уехать — а потом все же вернулся... Откуда такие зигзаги в судьбе и в творчестве?
— Нет, я не вижу в его жизни никаких противоречий. Это на редкость последовательный человек. Между «Детьми солнца» и «Жизнью Клима Самгина», хотя их разделяет 25 лет, нет идейных и мировоззренческих отличий. В его жизни не было большого духовного роста. Единственное, что с годами он стал хуже относиться к босякам. Вот такой парадокс в биографии человека, вышедшего из босяков. Добившегося славы, поселившегося в бывшем особняке миллионеров Рябушинских на Малой Никитской и собиравшего там китайский фарфор.
— А был ли он при этом счастлив?
— Понятия не имею. Это уже совершенно не важно, если мы говорим о писателе. Важно, какие от него остались книги.
— Но вы же сами написали о Горьком биографическое исследование.
— Да, но это книга о его писательском пути. А также о его контактах, друзьях, издательской деятельности. Тема счастья меня, признаться, совершенно не волновала. Счастье — вещь интимная, эфемерная и труднодостижимая. Кто знает, был ли Горький счастлив в 1905 году, когда чуть не умерла его гражданская жена Мария Федоровна Андреева и одновременно разворачивалось московское восстание? Литературоведение — точная наука, рассказывающая, в каком году та или иная книга вышла, к какому жанру она относится и так далее.
— Но читают Горького все-таки в основном не литературоведы. Интересен он сегодняшнему читателю?
— На сто процентов да. Горький умел практически на любую тему написать так, что не оторвешься. У него, конечно, есть монотонные произведения, насыщенные всякого рода поэтизмами, но большая часть его сочинений написаны увлекательно. Даже когда Горький рассказывает о страшных переживаниях и сторонах жизни. Если искать в русской литературе рассказ, который стоило бы рекомендовать всем, подлинно великий и в высшей степени душеполезный, то это «Мамаша Кемских» — трагический гимн материнству. Наряду с «Отшельником», «Караморой», очерком «Страсти-мордасти» и несколькими главами «Самгина» эти три странички обеспечат Горькому благодарных читателей даже тогда, когда идейные споры вокруг него и вовсе уйдут в прошлое. Впрочем, учитывая цикличность русской истории, полное их утихание ему тоже не грозит.
— А мне сейчас вспомнились слова поэта Александра Безыменского: «Клим Самгин» — неплохая штука. Но боже мой, какая скука..."
— Думаю, просто Безыменский прочел эту книгу не вовремя. Меня в мои 16-17 лет он безумно увлек. Во-первых, там очень много эротики, причем довольно грубой. Лидия Варавка, я думаю, — самая сексапильная героиня русской литературы. Даже на фоне Бунина. Неслучайно эту книгу, написанную словно в эротическом угаре, Горький посвятил Марии Будберг — «красной Мате Хари», одной из самых роковых своих страстей. В «Климе» есть и другие потрясающие образы и характеры. В смысле увлекательности с Горьким мог бы сравниться только Сологуб, но там уже полный изврат и безумие, а Алексей Максимович все-таки удерживался внутри некоторых рамок.
— И все-таки — по части эротики и чернухи, думаю, сегодняшняя литература далеко перескочила Горького. Зачем же он нужен нам сегодня?
— Ну я же не зря употребил слово «душеполезность». Значение Горького в том, что его книги призывают перестать терпеть и начинать действовать, потому что человек, который только терпит, тратит свою жизнь напрасно. Книги Горького могут помочь в переходе от состояния мещан и дачников к активной жизни. Помните слова его Ужа: «Летай иль ползай, конец известен». Но в том и штука, что, если пытаться летать, можно 20 раз рухнуть в море, а на 21-й все-таки полететь. Если же всю жизнь ползать, ни до чего хорошего точно не доползешь. Именно поэтому сегодня, на очередном переломе русского исторического пути, стоит помнить, читать и перечитывать странного, сильного и неровного писателя Максима Горького.
— Неровного?
— Конечно, иногда из него «высовывались» такие рога и копыта... В его очерке-воспоминании о Леониде Андрееве есть сцена, где проститутка выносит свою грудь на блюде. Такой текст рассчитан далеко не на всякую психику, читать Горького надо осторожно... Но упомянутая мной «Мамаша Кемских» — это проза медвежьей силы. Страшная и сентиментальная одновременно. Такое можно написать только на пределе человеческих возможностей.
Его звали Алексей Пешков, но в историю он вошёл под именем Максима Горького. Пролетарский писатель полжизни пробыл за границей, жил в особняках и стоял у истоков «социалистического реализма». Его судьба была полна парадоксов.
Босяк-богач
Горький долгое время подавался советской пропагандой как пролетарский писатель, вышедший «из народа», претерпевавший лишения и нужду. Писатель Бунин, однако, в своих воспоминаниях цитирует словарь Брокгауза и Эфрона: «Горький-Пешков Алексей Максимович. Родился в 1868 году, в среде вполне буржуазной: отец - управляющий большой пароходной конторы; мать - дочь богатого купца-красильщика». Казалось бы, это несущественно, родители писателя умерли рано, а воспитывал его дед, но однозначно то, что Горький довольно быстро стал одним из богатейших людей своего времени, а его финансовое благополучие подпитывалось не одними гонорарами.
Интересно написал о Горьком Корней Чуковский: «Сейчас вспомнил, как Леонид Андреев ругал мне Горького: «Обратите внимание: Горький – пролетарий, а все льнет к богатым – к Морозовым, к Сытину, к (он назвал ряд имен). Я попробовал с ним в Италии ехать в одном поезде – куда тебе! Разорился. Нет никаких сил: путешествует как принц». Поэтесса Зинаида Гиппиус также оставила интересные воспоминания. 18 мая 1918 года, находясь еще в Петрограде, она писала: «Горький скупает за бесценок старинные вещи у «буржуев», умирающих с голоду». Как можно понять, Горький был далеко не чужд материального благополучия, а его биография, созданная уже в советское время, хорошо сфабрикованный миф, который ещё требует подробного и беспристрастного исследования.
Патриот-русофоб
Максим Горький не раз давал повод усомниться в своем патриотизме. В годы разгула «красного террора» он писал: «Жестокость форм революции я объясняю исключительной жестокостью русского народа. Трагедия русской революции разыгрывается в средe «полудиких людей». «Когда в «звeрствe» обвиняют вождей революции - группу наиболeе активной интеллигенции - я рассматриваю это обвинение, как ложь и клевету, неизбeжные в борьбe политических партий или - у людей честных - как добросовeстное заблуждение». «Недавний раб» - замeтил в другом мeстe Горький - стал «самым разнузданным деспотом».
Художник-политик
Главным противоречием жизни Горького было тесное сопряжение его литературной и политической карьеры. У него были непростые отношение как с Лениным, так и со Сталиным. Горький был нужен Сталину не меньше, чем Сталин - Горькому. Сталин обеспечил Горького всем необходимым для жизни, снабжение писателя шло по каналам НКВД, Горький обеспечивал режиму «вождя» легитимность и культурную платформу. 15 ноября 1930 года в газете «Правда» была опубликована статья Максима Горького: «Если враг не сдается – его уничтожают». Горький позволял себе «заигрывать» с советской властью, но не всегда представлял последствия своих поступков. Заголовок этой статьи стал одним из девизов сталинских репрессий. В конце жизни Горький хотел в очередной раз хотел поехать за границу, но отпустить его Сталин не мог: боялся, что пролетарский писатель не вернется. «Вождь народов» разумно полагал, что Горький за границей мог представлять опасность для советского режима. Он был непредсказуемым и слишком много знал.
Большевик, не принявший революцию
Горький долгое время позиционировался как яростный революционер, большевик, вставший у руля культурного революционного процесса, однако сразу после октябрьского переворота со страниц социал-демократической газеты «Новая жизнь» Горький яростно набрасывался на большевиков: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия». Борис Зайцев вспоминал, что однажды Горький сказал ему: «Дело, знаете ли, простое. Коммунистов горсточка. А крестьян миллионы… миллионы!.. Кого больше, те и вырежут. Предрешено. Коммунистов вырежут». Не вырезали, револьверы нашлись и у них, а Максим Горький, так негативно отзывавшийся о большевиках и коммунистах, стал трибуном нового режима.
Крестный отец-безбожник
Отношения Горького с религией нельзя назвать простыми. Горькому было свойственно духовное искательство, в молодости он даже ходил по монастырям, общался с священниками, встречался с Иоанном Кронштадским, стал крестным отцом брата Якова Свердлова Зиновия. Горький и Толстой обеспечили финансово эмиграцию на Запад христиан-молокан, но религиозным человеком Горький так и не стал. В 1929 году, на открытии Второго Всесоюзного съезда воинствующих безбожников, писатель сказал, что «в той любви, которую проповедуют церковники, христиане, - огромнейшее количество ненависти к человеку». Максим Горький был одним из тех, кто подписал письмо с просьбой уничтожить храм Христа Спасителя. Что-что, а христианское смирение было Горькому чуждо. Ещё в 1917 году в «Несвоевременных мыслях» он писал: «Я никогда ни в чём и не перед кем не каялся, ибо к этому питаю органическое отвращение. Да и не в чем мне каяться».
Друг Ягоды, гомофоб
Горький был очень нетолерантен по отношению к гомосексуалистам. Он открыто выступал против них со страниц газеты «Правда» и «Известия». 23 мая 1934 года он называет гомосексуализм «социально преступным и наказуемым» и говорит, что «уже сложилась саркастическая поговорка: «Уничтожьте гомосексуализм - фашизм исчезнет!». Тем не менее, в ближайшее окружение Горького входили в том числе и гомосексуалисты. Если не касаться творческой среды, в которой гомосексуализм был явлением если не обычным, то распространенным (Эйзенштейн, Мейерхольд), можно сказать о зампреде ОГПУ Генрихе Ягоде, с которым Горький тесно общался. Ягода писал Сталину докладные записки о том, что «педерасты развернули вербовку среди красноармейцев, краснофлотцев и отдельных вузовцев», при этом сам был не чужд осуждаемому явлению, устраивал на своей даче оргии, а после его ареста среди вещей бывшего зампреда ОГПУ был обнаружен фаллоимитатор.
Защитник писателей-сталинский трибун
Вклад Горького в организацию литературного процесса в стране невозможно отрицать. Он издавал журналы, основывал издательства, проектом Горького был Литературный институт. Именно на квартире Горького, в особняке Рябушинского был придуман термин «социалистический реализм», в русле которого долгие развивалась советская литература. Горький также возглавлял издательство «Всемирная литература» и выполнял роль своеобразного культурного «окна в Европу» для советских читателей. При всех этих несомненных заслугах Горького, нельзя также не отметить его негативной роли в деле оправдания репрессий сталинского режима. Он был редактором объемной книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина», изданной в 1934 году.
В ней Горький открыто не скупится на похвалы «...это отлично удавшийся опыт массового превращения бывших врагов пролетариата... в квалифицированных сотрудников рабочего класса и даже в энтузиастов государственно-необходимого труда... Принятая Государственным политуправлением исправительно-трудовая политика... еще раз блестяще оправдала себя». Кроме того, Горький одним своим присутствием на советском литературном Олимпе оправдывал проводимую Сталиным репрессивную политику. Он был всемирно известным писателем, к которому прислушивались и которому верили.
Вы правы, так и есть. Наши экскурсоводы в Доме-музее Горького на Малой Никитской тоже говорят об этом. Ребята, которые приходят туда, узнают для себя много нового.
- Почему? Неужели его творчество не столь актуально сейчас? Не верю…
Актуально. Просто в сознание нескольких поколений вкладывалось понятие о Горьком исключительно как о певце пролетарской революции, создателе социалистического реализма. А когда происходит такое упрощение, то вся глубина Горького как мыслителя и писателя, историко-литературная, эстетическая перспектива его творчества исчезают, и мы получаем... примитивный семпл вместо концерта для органа с оркестром, вместо пиршества духа – стандартизованный «чизбургер». А ведь один из самых тонких и независимых в своих суждениях критик и писатель русского зарубежья Михаил Осоргин сказал о Горьком: «Горький был неизмеримо шире и независимее в своих взглядах, чем как политический деятель... правильнее считать его не последним по времени в ряду классиков старого типа, а первым в новом литературном периоде, характер которого еще не вполне поддается определению».
- И что же нужно нынешнему поколению, в первую очередь, знать о Горьком?
Биографию в контексте времени. Константин Федин, которому, как и Осоргину, не занимать тонкости и наблюдательности, заметил: «В мировой литературе мы знаем немало великих биографий. Биография Горького принадлежит к ним, но вместе с тем резко отличается от всех них своею сверкающей новизной. Это была жизнь, как в зеркале отразившая в себе историческую смену эпох». Биография, взятая в контексте эпохи, всё расставляет по своим местам, дает возможность оценить феномен личности и творчества писателя. Сверкающая новизна Горького – в том, например, откуда он «вышел в люди». Из семьи очень консервативной, малообразованной, если на сказать дикой. Один дед – бывший офицер, разжалованный Николаем I за жестокое обращение с нижними чинами. Второй – бурлак с Волги, ставший хозяином, торговцем и мелким фабрикантом.. Мы увидим, как этот мальчик, взращенный жестокой, полуграмотной родней, не любимый никем, даже родной матерью, разве только бабушкой, изумительно доброй и самоотверженной старухой, восьми лет отроду был выброшен «в люди», чтобы стать книгочеем и литератором, бродягой и бунтарем, певцом новой России и тех сил, что эту Россию «вынашивали». Горький ввел в литературу нового героя – босяка, о котором правильно было бы сказать, что ему «нечего терять, кроме своих цепей», бесстрашного, смотрящие только вдаль, но не рядом и не назад. Критик-народник Николай Михайловский заметил, что эти босяки – «даже не столько отверженные, сколько отвергшие»! Для многих эта свобода, достоинство и сила «отверженных» стали настоящим открытием. Недаром наборщики первого тома очерков и рассказов, включившего в себя и «Песню о соколе», и «Челкаша», за авторством какого-то Максима Горького, читали набор взахлёб. Чехов, этот сдержанный интеллигент и тончайший стилист, не склонный к преувеличениям и экзальтации, назовет Горького «талантом несомненным и притом настоящим», а о горьковской «В степи» свидетельствует, что его «даже зависть взяла», что не он написал. Чехов назвал Горького «умным художником» с чуткими руками: «Вы чувствуете превосходно. Вы пластичны, т.е. когда изображаете вещь, то видите ее и ощупываете руками. Это настоящее искусство».
Биография напомнит нам, что Горький был в литературе революционером, писал не по правилам, разорвав с «литературностью». Как русские передвижники, или французские импрессионисты когда-то, выйдя из «академических стен на «пленэр», увидели небывалый цвет, свет, формы, он насытил свои тексты «неприбранной», как сказал бы Пушкин, действительностью, незнаемыми ею ликами и характерами, яростными цветами, избыточной изобразительностью, экспрессией, новой романтикой.
Мы вспомним, что роман «Мать» писался не в России, а в Америке на фоне борьбы пролетариата за свои права, а потом правился, подверстываясь под русские точные реалии. Мы должны будем задуматься о том, почему приезд Горького в Америку в 1906 г. сопровождался невероятной шумихой, а толпы журналистов, фоторепортеров его буквально преследовали и почему писатель был принят президентом США Т. Рузвельтом. Мы зададимся вопросом, почему его 5 раз выдвигали на Нобелевскую премию по литературе, почему «папарацци» пристально следили за его маршрутами по странам Америки и Европы, газеты фиксировали его высказывания, жаждали общения с ним и даже, в случае отказа, придумывали за него интервью.
Ответом на все эти «почему» станет тот забытый факт, что писатель был для Европы и Америки первой половины ХХ века героем нового времени, борцом за справедливое социальное устройство, защитником идеалов свободы и гуманизма. Пафос раннего творчества Горького и созданные им образы-символы – Сокол, Буревестник, Данко – были пережиты современниками ХХ века как нераздельные спутники их бурлящей юности с ее энтузиастическим предчувствием грядущих «невиданных мятежей». Горький сумел претворить сформированный в модернизме предельный индивидуализм в идею высокого, не подавляющего права и свободы других людей, достоинства человека, реализующего всю полноту своего «я» в коллективе. Известная всем его «борьба с мещанством» была, в первую очередь, борьбой с буржуазным индивидуализмом, это была борьба за реализацию личного потенциала человека в общественном служении. В перспективе времени нам станет очевидно, что Горький посвятил свою жизнь осуществлению в самых сложных исторических условиях новаторских, широкомасштабных гуманитарных, научных и издательских проектов. И что важно – они прижились, потому что были востребованы обществом, и живы по сей день.
Горький на протяжении всего ХХ века обеспечивал влияние молодой, революционной России, а потом и СССР на европейскую и мировую интеллигенцию. Они имели значительный потенциал социально-политический. Недаром горьковский опыт социальной педагогики, опыт создания «рабочей интеллигенции», был взят на вооружение в капиталистической Европе – яркий пример тому Франция и деятельность министра культуры Андре Мальро, по примеру России открывшего Дома культуры, Народные театры, начав издание рабочей энциклопедии.
Если же говорить о русской культуре ХХ века, то весомость Горького уже в первое его десятилетие характеризует, например, тот факт, в феврале 1902 года на заседании Отделения изящной словесности Академии наук его избрали почетным академиком. Император Николай II отменил избрание «босяка» в академики, наложив резолюцию на докладе о выборах: «Более чем оригинально!». Однако общественное мнение в лице уже признанных духовных авторитетов того времени было не на стороне узко-консервативного подхода к культуре. В знак протеста от звания почетных академиков отказались А.П. Чехов и В.Г. Короленко, а почетный академик В.В. Стасов решил не посещать более Академии наук. Но историческая правда восторжествовала: после Февральской революции в марте 1917 года Горький был восстановлен в звании почетного академика на заседании Российской академии наук.
- Короленко – человек, который открыл Горького литературе...
Да, он ввел его в этот мир литературы и литераторов, увидев яркий талант. Тут не было благотворительности, Короленко не стал бы помогать из жалости. Более того, он не был лицеприятен: суровые его суждения помогли писателю найти свой путь в литературе. Двадцатилетний Алексей Пешков принес Короленко огромную написанную ритмической прозой поэму «Песнь старого дуба», в которую «затискал» все, о чем думал на протяжении десяти лет непростой своей, молодой еще жизни, верил, что человечество «благотворно изумится пред новизною» всего, что он поведал миру. Однако Короленко не изумился, а сообщил, что поэма написана плохо.
Если бы Горький тогда сломался и потерял кураж, какими бы еще судьбами к его 60-летию страницы юбилейного, посвященного ему Альбома-адреса, наполнились бы поздравлениями от более чем 50-ти европейских виднейших литераторов и деятелей искусств, среди которых были бы и Шервуд Андерсон и Якоб Вассерман, Альфред Деблин и Жорж Дюамель, Лион Фейхтвангер и Джон Голсуорси, Кнут Гамсун и Ю. Енсен, Сельма Лагерлеф и Генрих Манн, Томас Манн и Эрвин Пискатор, Ромен. Роллан и Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Стефан Цвейг и Эптон Синклер?..
Этот альбом хранится у нас, в ИМЛИ, в личном архиве писателя. Ни архива, ни альбома не было бы, если Горький был сломлен. От неудачной «Песни старого дуба» в его памяти сохранилась живой только одна, но мощная «ветвь», одна фраза. Это был программный лозунг, девиз, его яркой и трудной жизни: «Я в мир пришел, чтобы не соглашаться».
Почему же тогда Горький при такой популярности так и не получил Нобелевской премии, хотя был пять раз номинирован?
Политика. Кандидатуру Ивана Бунина на Нобелевскую премию выдвинул Ромен Роллан в 1922 году. В 1933-м конкурентами Бунина стали Дмитрий Мережковский, Иван Шмелев и Максим Горький. Горького же номинировали начиная с 1918 года – в 1918-м, 1923-м, 1928-м, 1930-м и, наконец, в 1933-м. В 1918 году академики сочли Горького за анархиста и сняли его кандидатуру. А в 1933 году Горького обыграл Бунин, для которого это тоже была пятая попытка. Интересно, что Марина Цветаева, как, впрочем, и целых ряд шведских газет, усомнилась в правильности выбора. Для нее Горький был и «больше, и человечнее, и своеобразнее» Бунина. И еще – он был эпохой. А Бунин олицетворял уходящую русскую классическую традицию и был ее концом.
- При этом я читал, что у Горького были непростые отношения с русскими классиками: Толстым, Чеховым?
Они видели в нем всё: и новаторство, и грубость. Но они его поддерживали. Горький шел в литературу, ими благословленный. Вот с Леонидом Андреевым и Иваном Буниным отношения испортились. Леонида Андреева ввел в литературу Горький, заметив его рассказ «Баргамот и Гараська», публиковал Андреева в своих сборниках «Знание», где писатель имел большой успех. Горький поддерживал Андреева, когда тот не мог оправиться после смерти жены при родах второго сына, Даниила (впоследствии писателя, автора трактата «Роза Мира»), пригласил Андреева на Капри, где тот жил с декабря 1906 до весны 1907 г. Но Андреев разочаровался в революционных идеях и вышел из писательского окружения Горького. Что же касается Бунина, то близость к Горькому действовала очень благотворно на его гений. Он расцветал от горьковского восторга и любил читать свои рассказы на вечеринках у Горького, так свидетельствую воспоминания. Но надо помнить, что в литературных своих суждениях и вкусах Иван Алексеевич был продолжателем классической русской литературы, и за всякие вычурности от него немало доставалось, кстати, его же земляку-орловцу Леониду Андрееву. Кроме того, Бунин был аристократичен, «застегнут на все пуговицы», что делало его несколько чужим в обществе писателей-знаньевцев. Наконец, Горький позиционировал себя как человек нового типа, порвавший с духовной и патриархальной традицией. Даже горьковское богостроительство было без Бога. Это было точкой разрыва. А потом, когда Горький, как казалось, стал функционером, политиком, «марксистом» и был обласкан Сталиным, они окончательно разошлись.
Окончание следует
Подготовил Максим Чижиков